* * *
«Manana» означает «ждать, пока слухи не подтвердятся». Если ты торопишься затариться джанком и забиваешься с незнакомцами, тебя просто кинут на деньги, да ещё и с полицией, наверняка, геморрой будет. Но когда терпеливо ждёшь, джанк сам к тебе придёт, если ты, конечно, действительно этого хочешь.
В Мехико я пробыл несколько месяцев. Как-то раз, между делом, отправился повидать адвоката, нанятого мной для оформления въездных и рабочих документов. У офиса топтался оборванный, в уходящем соку, мужчина.
– Ещё не приходил, – заметил он.
Я взглянул на него. Старый джанки, без тени сомнений. Я просёк – у него насчёт меня тоже не было и тени… Болтали, пока не заявился адвокат. Джанки собирался продать несколько церковных медалей и адвокат велел ему притащить около дюжины в контору.
Разобравшись с юридической мотней, я предложил этому джанки вместе поужинать и мы отправились в ресторанчик на Сан-Хуан-Летран. По заказу моего собеседника рассказал свою историю. Выслушав, он отвернул лацкан пиджака и показал машинку, воткнутую в подкладку.
– Я сижу двадцать восемь лет, – молвил мой неожиданный новый знакомый.
– Купить не хочешь?
* * *
В Мехико только один пушер – Люпита, занимавшаяся этим уже около двадцатника. Начала с одного грамма и доросла, в результате, до местной монополии на торговлю джанком. Весила фунтов триста… Джанк стала потреблять, чтобы похудеть. Никаких признаков улучшений, лицо только осунулось. Примерно каждый месяц нанимала себе нового любовника, дарила ему рубашки, костюмы, наручные часы, а когда пресыщалась, то давала хахалю пинка под зад.
Чтобы работать в открытую, Люпита остегивала сполна, будто открыла бакалейную лавку. Ей не приходилось опасаться стукачей, поскольку каждый фараон в Федеральном округе знал, что она торгует. Джентельменский набор выдавала в стаканах из-под алкоголя, так что джанки могли вмазываться прямо в кабаке и уходить порожняком. Всякий раз, когда какому-нибудь легавому требовались деньги на опохмел, он шатался около заведения Люпиты, подлавливая персонажей с дозняками. В случае удачного шмона, легавый за десять песо (1,25 дол.) отпускал жертву восвояси. За двадцать, возвращал джанк обратно. Время от времени, некоторые неблагоразумные обитатели Мехико начинали торговать гораздо лучшим продуктом по более низкой цене, но протягивали недолго. У Люпиты была твердая такса – десять доз тому, кто укажет ей в Федеральном округе другого пушера. Затем она звонила одному из своих друзей в отделе по борьбе с наркотиками и незадачливого конкурента заметали.