– Я сократил выдачу воды, милорд, – сказал Харкорт Хорнблауэру в первое же утро.
– Насколько? – спросил Хорнблауэр, делая вид, что ему и впрямь интересно. Думал он о другом, и это другое терзало его невыносимо.
– До полгаллона, милорд.
Две кварты воды на человека в день – маловато для людей, занятых изнурительным трудом в тропиках.
– Вы поступили совершенно правильно, мистер Харкорт.
Следовало принять все возможные меры предосторожности. Никто не знает, сколько продлится путешествие и как долго предстоит караулить в проливе Тобаго, не имея возможности наполнить бочки – досадно будет вернуться в порт раньше времени из-за нехватки пресной воды.
– Я скажу Джайлсу, – продолжал Хорнблауэр, – чтобы он брал для меня столько же.
Харкорт сморгнул; он прежде не был близко знаком с адмиралами, и воображал, что они постоянно купаются в роскоши. Задумайся он над этой проблемой, он бы и сам понял: если позволить Джайлсу без ограничений брать пресную воду для адмирала, Джайлс, и, вероятно, все его дружки будут пить вволю. Хорнблауэр говорил без улыбки: на его лице застыло тоскливое, замкнутое выражение, которое пришло вместе с решимостью. Как-то после полудня они увидели мыс Сан-Антонио и поняли, что прошли Юкатанский пролив. Это дало Харкорту точку отсчета в прокладке курса; кроме того, теперь они в любую минуту могли встретить «Дерзкого» – отсюда обоим кораблям предстояло идти примерно одним путем. Две ночи спустя миновали Большой Кайман; острова не видели, но слышали грохот прибоя у прибрежных рифов. Это показало, как лихо Харкорт срезает углы – сам Хорнблауэр обошел бы Большой Кайман подальше. Думая об этом, он сильнее обычного пожалел, что адмиралу не положено вмешиваться в управление флагманом. На следующую ночь замерили глубину – оказалось, что под ними банка Педро. Ямайка и Кингстон остались в сотне миль с наветренной стороны. От новой точки отчета Харкорт проложил курс прямо на пролив Тобаго, однако держаться его не смог. Пассату вдруг вздумалось задуть с юго-востока; это никого не удивило, поскольку близилось летнее солнцестояние. Теперь ветер был встречный. Харкорт положил шхуну на правый галс – ни один мало-мальски стоящий капитан и на ярд не сдвинется в Карибском море к югу – и «Краб» двинулся в самый крутой бейдевинд.
– Я вижу, вы убрали марсели, мистер Харкорт, – заметил Хорнблауэр, вступая на зыбкую почву.
– Да, милорд. – В ответ на настойчивый взгляд адмирала лейтенант соблаговолил объяснить: – Широкая шхуна плохо идет при сильном крене, милорд. Без марселей нас будет меньше сносить под ветер.