Белое пламя медленно поглотило Сараквеля, и, сжигаемый, он льнул ко мне.
Вскоре от него ничего не осталось. Совсем ничего.
Я почувствовал, как пламя покидает меня. Я снова вернулся к прежнему себе.
Фануэль рыдал. Люцифер был бледен. Сидя в своем кресле, Зефкиэль молча наблюдал за мной.
Я повернулся к Фануэлю и Люциферу.
«Вы узрели Возмездие Господне, – сказал я им. – Пусть оно послужит предостережением вам обоим».
Фануэль кивнул.
«Я понял. Воистину понял. Я… с твоего разрешения, я пойду, господин. Я вернусь на назначенный мне пост. Ты не возражаешь?»
«Отправляйся».
Спотыкаясь, он подошел к окну и, неистово взмахивая крылами, ринулся в свет.
Люцифер подошел к тому месту, где стоял Сараквель. Потом опустился на колени, отчаянно всматриваясь в плиты, словно пытался отыскать там хотя бы малую частицу уничтоженного мною ангела, снежинку пепла, кость или обгоревшее перо, но там не было ничего. Затем он поднял на меня взгляд.
«Это было неправильно, – сказал он. – Это было несправедливо».
Он плакал. По его лицу бежали слезы. Сараквель, возможно, был первым, кто полюбил, но Люцифер первым пролил слезы. Этого я никогда не забуду. Я смотрел на него бесстрастно.
«Это было возмездие. Он убил. И в свой черед был убит. Ты призвал меня к моему Назначению, и я исполнил его».
«Но он… он же любил! Его следовало простить. Ему следовало помочь. Нельзя было уничтожать его вот так. Это было неправильно!»
«Такова Его воля».
Люцифер встал.
«Тогда, наверное, Его воля несправедлива. Возможно, голоса во Тьме все-таки говорят правду. Как такое может быть правильно?»
«Это правильно. Это Его воля. Я всего лишь исполнил мое Назначение».
Тыльной стороной ладони он отер слезы.
«Нет, – безжизненно сказал он, потом медленно покачал головой. – Я должен над этим подумать. Сейчас я ухожу».
Подойдя к окну, он ступил в небо и, мгновение спустя, исчез.
Мы с Зефкиэлем остались в келье одни. Когда я подошел к его креслу, он мне кивнул.
«Ты хорошо исполнил свое Назначение, Рагуэль. Разве тебе не следует вернуться в твою келью ждать, когда ты потребуешься снова?»
Мужчина на скамейке повернулся ко мне, ища встретиться со мной взглядом. До сего момента мне казалось, он едва замечал мое присутствие: он пристально смотрел перед собой, и его шепот звучал монотонно. А теперь он как будто меня обнаружил и обращался ко мне одному, а не к воздуху и не к Граду Лос-Анджелесу. Он произнес:
– Я знал, что он прав. Но я просто не в силах был уйти, даже если бы захотел. Моя Ипостась не окончательно покинула меня, мое Назначение не осуществилось до конца. И как Люцифер, я опустился на колени. Я коснулся лбом серебряного пола.