Ламли пододвинул к нему через стол документ со сведениями о Гартинге.
– Потому что вы его найдете, а Шоун не найдет. Не думайте только, что это приводит меня в восторг. Вы способны повалить дубовую рощу, чтобы отыскать желудь. Что движет вами? Что вы ищете? Какую-то небывалую абсолютную истину! Если я кого и ненавижу, так это циников, стремящихся обрести бога. Может быть, вам полезно разок потерпеть неудачу.
– У меня их было сколько угодно.
– Жена вам не писала?
– Нет.
– Вы могли бы простить ее, знаете. Такое ведь уже случалось и раньше.
– Вы слишком много себе позволяете, черт подери,– еле сдерживаясь, ответил Тернер.– Что вы знаете о моем браке?
– Ничего не знаю. Именно поэтому я вправе давать советы. Я просто хочу, чтобы вы перестали карать всех нас за то, что мы не во всем совершенны.
– Еще что-нибудь?
Ламли изучал его, как старый судья, у которого впереди уже не очень много дел.
– Боже мой, как легко вызвать ваше презрение,– сказал он наконец.– Вы пугаете меня, скажу вам это совершенно бесплатно. Вы должны как можно скорее научиться любить людей, или будет слишком поздно. Мы еще по надобимся вам в жизни, знаете ли. При всей нашей второсортности.– Он сунул папку в руки Тернеру.– Ну, поезжайте. Отыщите его. Но только помните, что вы на сворке. На вашем месте я бы уехал ночным поездом. Добрались бы туда к обеду.– Его желтые глаза под набрякшими веками на секунду глянули в окно, на залитый солнцем парк.– Бонн – препротивное туманное место.
– Я бы лучше полетел самолетом, если можно. Ламли медленно покачал головой.
– Не терпится? Руки чешутся схватить его? Господи, хотел бы я обладать вашим энтузиазмом.
– Вы обладали им когда-то.
– И потом, купите себе костюм, купите что-нибудь поприличнее. Постарайтесь все-таки выглядеть, как один из нас.
Хоть я и не один из вас, верно?
– Ну ладно,– сказал Ламли, теряя терпение.– Носите матерчатую кепку. Господи,– добавил он,– мне казалось, что теперь ваше сословие страдает уже, наоборот, от чрез мерного признания.
– Кое-чего вы мне не сказали. Что им нужнее – папки или этот человек?
– Спросите Брэдфилда,– ответил Ламли, избегая его взгляда.
Тернер пошел в свою комнату и набрал номер телефона жены. Ответила ее сестра.
– Ее нет дома,– сказала она.
Ты хочешь сказать, что они еще в постели?
– Что тебе нужно?
– Скажи ей, что я уезжаю за границу.
Когда он повесил трубку, его снова отвлек грохот радио. Дежурный включил его на полную мощность и настроил на волну европейских передач. Какая-то дама с изысканным произношением читала обзор последних новостей. Следующий митинг Карфельдовского движения состоится в Бонне, сообщила она, в пятницу, через пять дней.