Если он в самом деле не снял башмак, значит он
Забыл про нашу глупость и не подумал о том,
как мы торопимся
Сделать темное еще темнее, как предпочитаем
поверить в нелепость.
Лишь бы не искать действительные причины.
А что касается горы,
То она вовсе не возмущалась
его поступком,
Вовсе не верила в то, что он хотел нас обмануть,
присвоив себе божественные почести
(Потому что гора ни во что не верит
и вообще не лезет в наши дела),
А попросту, выплевывая, как обычно, огонь,
Извергла башмак - и вот ученики,
Уже погруженные в разгадку великой тайны,
Уже углубленные в метафизику, вообще очень
занятые,
Внезапно были огорчены, получив прямо в руки
башмак своего учителя,
осязаемый,
Изношенный, кожаный, земной.
ЗАМЕТКИ О ЖИВОПИСИ
О ЖИВОПИСИ И ЖИВОПИСЦАХ
К Мо-дзы пришел молодой художник. Отец и братья его 'были бурлаки. Вот какой произошел разговор:
- Почему я не вижу на твоих картинах твоего отца - бурлака?
- А разве я должен писать только отца?
- Нет, зачем же, можешь изображать и других бурлаков, но ведь их ты тоже не рисуешь.
- А почему обязательно бурлаков? Мир так многообразен.
- Разумеется, но в твоих работах совсем нет людей, которые работают до седьмого пота, а получают гроши.
- Неужели я не могу писать то, что хочется?
- Конечно можешь, вопрос только в том, что тебе хочется. Жизнь бурлаков невыносима, им необходимо помочь, тут не может быть равнодушных; а ты, ты знаешь, как им живется, ты художник, умеешь рисовать, и ты малюешь подсолнухи. Разве это можно простить?
- Дело не в подсолнухах, меня интересуют линии и пятна цвета, и я выражаю чувства, которые у меня возникают.
- Надеюсь, что твои чувства имеют отношение к страшной участи бурлаков?
- Может быть.
- Значит, ты думаешь не о них, а только о своих чувствах.
- Я работаю для искусства.
- А почему не для бурлаков?
- Как человек я - член Союза Ми-эн-ле, который борется против угнетения и эксплуатации, а как художник я совершенствую свое мастерство.
- Это все равно, что сказать: как повар я подсыпаю яд в пищу, а как человек покупаю отравленным противоядие. Положение бурлаков потому и ужасно, что у них нет уже сил терпеть. Пока ты достигнешь совершенства, они протянут ноги. Ты их посланец, а ты до сих тор не научился говорить. Твои чувства слишком расплывчаты, а бурлаки, которые послали тебя за помощью, чувствуют нечто конкретное - они чувствуют голод. Ты знаешь то, что щам неведомо, а говоришь нам то, что мы и без тебя знаем, что же получается? Ты учишься владеть тушью и кистью, а сказать тебе нечего. А ведь овладевать мастерством нужно лишь для того, чтобы сказать людям что-то определенное. Угнетатели болтают о чем угодно, угнетенные говорят только об угнетении. Вот так-то, бурлак!