Койн поднял посох.
Хакардли назидательно погрозил ему пальцем.
– Вы меня не испугаете, молодой человек, – резко сказал он. – Может, вы и талантливы, но одного таланта недостаточно. Великий волшебник должен обладать и другими качествами. Способностью к управлению, например, мудростью, а еще…
– Этот Закон применим ко всем волшебникам? – опустив посох, уточнил Койн.
– Ко всем без исключения! Он был составлен…
– Но я не волшебник, господин Хакардли.
Хакардли заколебался.
– О, – изрек он наконец и снова замолчал. – Хорошее замечание.
– Но я прекрасно понимаю необходимость мудрости, предусмотрительности и доброго совета. Вы окажете мне большую честь, если согласитесь обеспечить меня этим ценным товаром. Объясните, например, почему волшебники не правят миром?
– Что?
– Это простой вопрос. В этом зале, – губы Койна долю секунды беззвучно шевелились, – четыреста семьдесят два волшебника, искушенных в наиболее тонком из всех искусств. Однако все, чем вы правите, – это несколько акров, застроенных довольно посредственными архитектурными сооружениями. Почему?
Волшебники старших рангов обменялись многозначительными взглядами.
– С виду это действительно так, – в конце концов отозвался Хакардли. – Но, дитя мое, у нас есть владения, простирающиеся далеко за пределы познаний временных владык. – Его глаза блестели. – Магия может увести разум к внутренним полям тайных…
– Да, да, – перебил его Койн. – Однако этот Университет окружают крайне прочные стены. Почему?
Кардинг провел языком по губам. Невероятно. Этот мальчишка высказывает вслух его мысли…
– Вы ведете борьбу за власть, – сладким голоском продолжал Койн, – однако для любого горожанина, живущего за пределами этих стен – для человека, вывозящего нечистоты, или обыкновенного торговца, – так ли уж велика разница между магом высокого уровня и простым заклинателем?
Хакардли смотрел на него с бесконечным изумлением.
– Дитя, эта разница очевидна для самого ничтожного из горожан, – ответил он. – Сами наши одежды и их отделка…
– Ага, – кивнул Койн, – одежды и отделка. Разумеется.
В зале ненадолго воцарилось тяжелое, задумчивое молчание.
– Мне кажется, – высказался наконец Койн, – что волшебники правят только волшебниками. Кто же правит снаружи?
– В том, что касается города, это, должно быть, патриций, лорд Витинари, – с некоторой оглядкой сообщил Кардинг.
– Его можно назвать честным и справедливым правителем?
Кардинг обдумал этот вопрос. Шпионская сеть патриция, по слухам, была великолепной.
– Я бы сказал, – осторожно начал волшебник, – что он нечестен и несправедлив, но безупречно беспристрастен. Он нечестен и несправедлив со всеми, независимо от положения.