– Гм-м?
– Шляпа пропала.
– Что?!
– Я ничего не могла поделать, они похватали все, что можно…
– Пираты смылись вместе со шляпой?
– Не смей говорить со мной таким тоном! Я в это время не дрыхла без задних ног…
Ринсвинд лихорадочно замахал руками.
– Нет-нет, не заводись, я не говорил никаким таким тоном… Я просто должен все обдумать…
– Капитан сказал, что пираты, возможно, направятся в Аль Хали, – услышал он слова Канины. – Там есть одно местечко, где собирается преступный элемент, и мы сможем…
– Не понимаю, почему мы должны что-то предпринимать, – перебил ее Ринсвинд. – Шляпа хотела держаться подальше от Университета, а я не думаю, что эти работорговцы когда-либо заглянут в Анк-Морпорк, чтобы опрокинуть стакан-другой шерри.
– Ты позволишь им удрать с ней? – искренне изумилась Канина.
– Что ж, кто-то должен это сделать. И я смотрю на происходящее следующим образом: почему бы этим человеком не стать мне?
– Но ты сказал, что это символ волшебства! То, к чему стремятся все волшебники! Ты не можешь бросить ее на произвол судьбы!
– Может, поспорим?
Ринсвинд откинулся на поручни. Он испытывал странное удивление. Он что-то решил. Это было его решение. Оно принадлежало ему. Никто не заставлял его принимать это решение. Иногда ему казалось, что вся его жизнь состоит из неприятностей, в которые он попадает из-за абсолютно посторонних людей. Но на этот раз он принял решение, и дело с концом. Мир спасет кто-нибудь другой, а Ринсвинд пожелает ему удачи. Он принял решение.
Его брови нахмурились. Почему он не испытывает никакой радости?
«Потому что это неверное решение, идиот».
«Прекрасно, – подумал он, – только голосов в башке мне не хватало. Убирайся вон».
«Но мое место здесь». «Ты хочешь сказать, что ты – это я?»
«Твоя совесть».
«О-о».
«Ты не можешь допустить, чтобы шляпу уничтожили. Это символ…»
«Да ладно, знаю…»
«…Символ магии, подчиняющейся Закону. Магии под контролем человечества. Ты же не хочешь вернуться в темную япоху…»
«Чего?»
«Япоху…»
«Я хотел сказать эпоху?»
«Точно. Эпоху. Вернуться на эпоху назад, во времена, когда правила сырая магия. Каждый день вся структура реальности сотрясалась до основания. Могу тебе сообщить, это было довольно жутко».
«А откуда я об этом знаю?»
«Расовая память».
«О Создатель! И у меня она есть?»
«Ну-у, частично».
«Но почему опять я?»
«В душе тебе известно, что ты – настоящий волшебник. Слово „Волшебник“ выгравировано в твоем сердце».
– Да, но вся беда в том, что я постоянно встречаю людей, которые требуют доказательств этому, – с несчастным видом объяснил Ринсвинд.
– Что ты сказал? – переспросила Канина.