– Нет, не эту. Эта ваза принадлежала твоей бабушке.
Сей промежуток призрачного выживания длится не слишком долго, ибо сознанием не поддерживается, но все зависит от того, что вы задумали…
– Ага, эта подойдет. Мне никогда не нравился ее узор.
Госпожа Торт взяла из лап дочери оранжевую вазу с рисунком из розовых пионов.
– Эй, Один-Человек-Ведро, ты еще здесь? – спросила она.
– хау, Один-Человек-Ведро заставит тебя пожалеть о том, что ты умер, о скулящий…
– Лови.
Она бросила вазу на печь. Ваза разбилась.
Спустя мгновение с Другой Стороны донесся странный звук. Как раз такой, как если бы один мятежный дух ударил другого призраком вазы.
– вот так! – возопил Один-Человек-Ведро. – если хочешь, получишь еще, понял! да!
Торты, мама и ее волосатая дочка, кивнули друг другу.
Вскоре опять послышался звенящий от удовлетворения голос Одного-Человека-Ведра.
– небольшая размолвка по поводу старшинства, – пояснил дух. – не разделили личное пространство, здесь много-много проблем, госпожа Торт, настоящий зал ожидания…
Послышались пронзительные бесплотные крики:
– вы не могли бы передать господину…
– скажите ей, что мешок с монетами лежит на полочке в дымоходе…
– Агнес не имела права на серебро после того, что она сказала о нашей Молли…
– у меня не было времени покормить кошку, может, кто-нибудь…
– заткнитесьзаткнитесь – это снова завопил Один-Человек-Ведро. – вы ничего не понимаете, да! да! и это говорят духи? покормить кошку! «Я здесь очень счастлив и жду, когда ты ко мне присоединишься», – вот чего от вас ждут, а вы…
– послушайте, если сюда еще кто-нибудь явится, мы будем стоять друг у друга на головах…
– не в этом дело, не в этом, слушайте Одного-Человека-Ведро. Нужно знать, что говорить, когда становишься духом. хау! Госпожа Торт?
– Да?
– вы должны рассказать людям о том, что здесь творится.
Госпожа Торт кивнула.
– А теперь все убирайтесь, – сказала она. – У меня от вас голова разболелась.
Хрустальный шар замер.
– Здорово! – воскликнула Людмилла.
– Жрецам ни словечка не скажу, – твердо заявила госпожа Торт.
Не то чтобы госпожа Торт не была религиозной женщиной, скорее наоборот, как уже упоминалось, она была крайне религиозной особой. Не было в городе храма, церкви, мечети или груды камней, которые бы не посетила госпожа Торт. А потому ее боялись больше, чем грядущего Просвещения, и один вид ее пышных телес на пороге мог прервать на полуслове молитву любого жреца.
Мертвые. Причина была в них. Все религии придерживаются твердых взглядов на общение с мертвыми. Взгляды госпожи Торт были также невероятно тверды. Жрецы считали такое общение грехом, а госпожа Торт – простой вежливостью. И обычно это приводило к жарким церковным спорам, в результате которых госпожа Торт делилась со старшими жрецами тем, что она называла «частичкой своего разумения». По всему городу было разбросано уже столько таких «частичек», что все удивлялись – и как это госпожа Торт совсем не лишилась своего разума. Самое странное, эти «частички» нисколько не оскудевали, наоборот, сил у госпожи Торт только прибавлялось, и каждый раз в спор она вступала все с большим пылом.