Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
– Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Тут Морозко сжалился над девицей; окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.
А мачеха по ней поминки справляет, печет блины и кричит мужу:
– Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!
Поехал старик в лес, доезжает до того места, – под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около – короб с богатыми подарками.
Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой.
А дома старуха печет блины, а собачка под столом:
– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха бросит ей блин:
– Не так тявкаешь! Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…» Собака съест блин и опять:
– Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха блины ей кидала и била ее, собачка – все свое…
Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица – в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула – и руки врозь…
– Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес на то же место…
Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
Старухина дочь сидит, зубами стучит. А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:
– Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
– Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко… Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать:
– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
– Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко… Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
– Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
– Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
Чуть свет старуха посылает мужа:
– Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре…
Старик уехал. А собачка под столом:
– Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут. Старуха кинула ей пирог:
– Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»
А собачка – все свое:
– Тяф, тяф! Старухиной дочери в мешке косточки везут… Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.