Он отошел.
— Наверное, тебе надо крикнуть, — предложил Юлиан.
Принцесса в ярости взглянула на него.
— Но твои крики останутся неуслышанными теми, кто ждет тебя снаружи.
— Да, — согласилась она.
— А потом, — продолжал он, — когда тобой овладеют насильно, твои протяжные крики, стоны беспомощного экстаза, обычные для рабыни, будут обязательно переданы твоему брату.
Она побледнела.
— Простите, госпожа, — Отто решительно взялся двумя руками за шнурок на ее шее и порвал его.
Принцесса в изумлении смотрела на него. Она не ожидала, что ее освободят.
Конечно, рабынь не часто заковывали в цепи, чтобы они могли служить еще лучше.
Но Отто не грубо стащил шнурок с ее шеи. Он снял его осторожно и решительно.
Он повернул Геруну к себе спиной, и она вздрогнула, почувствовав, как его руки вставляют ключ в замок наручников совсем близко от ее тела. Спустя мгновение она уже потирала освобожденные запястья.
Он отбросил наручники в сторону вместе с ключами.
— Оденься, — сказал он.
Геруна взяла плащ и закуталась в него.
— Не понимаю, — проговорила она, и как только Отто вопросительно взглянул на нее, поспешно добавила: — господин.
— Ты свободная женщина, принцесса, — объяснил он. — К тебе будут относиться с уважением.
Она изумленно приподняла брови. Отто указал в угол шатра, где на землю было свалено несколько одеял.
— Вот ваше место, госпожа. Советую вам сегодня ночью вести себя тихо и скромно — вы очень красивы, а мы всего-навсего мужчины.
— Да, господин, — прошептала она.
Она отправилась на место, указанное ей, и опустилась на колени. Плащ полностью окутывал ее фигуру, оставляя на виду только шею и голову.
— Вам не стоит становиться на колени, — предупредил Отто: эта поза легко могла возбудить мужчин.
— Да, господин, — она едва заметно улыбнулась.
Она села, опершись на руку. Юлиан часто видел в такой позе прикованных к стенам женщин на невольничьих торгах. Геруна запахнула плащ у шеи и робко опустила голову. Тонкая щиколотка и маленькая ступня показались из-под подола плаща, но, заметив снисходительную усмешку Юлиана, Геруна поспешно подтянула ногу под плащ.
— Она знает, что делает, эта плутовка, — посетовал Юлиан.
— Разве так бывает? — удивился Отто. — Она свободная женщина.
— Она женщина, — уточнил Юлиан.
Следует напомнить, что совсем недавно, на «Аларии», принцесса Геруна впервые почувствовала веревки. Значение этого обычая, физиологические изменения, связанные с ним, сильнейший эмоциональный удар — столь невыразимый, древний и таинственный, напоминающий о прошлом, намекающий на истину — таковы, что ни одна женщина не в состоянии забыть его.