— Там скала. Дорога ведет сюда.
— Она ведет в болото. Поворачивай, говорю тебе, или наткнешься на жителей Тора.
Стало тихо. Мышь подумала, что ализонец взвешивает слова Сверчка. Голос девочки звучал твердо, и Мышь надеялась, что это она помогла ей своей силой.
Хоть бы Эсгир не обидел Сверчка! У него такой сердитый голос.
— Хорошо, — сказал, наконец, Эсгир. — Повернем направо. Все! Смотреть внимательней! Этот ведьменыш уводит нас с дороги, так что глядите, куда ступаете!
С бесконечной осторожностью цепочка мужчин, детей и лошадей снова двинулась. Мышь улыбнулась про себя, услышав впереди приглушенные восклицания. При их приближении «скала» растворилась, и вскоре послышался топот ног и копыт по твердой дороге. Мышь поняла, что они незаметно в тумане сбились с нее. Но когда вернулись на дорогу, туман постепенно начал расходиться, и вскоре девочка уже различала впереди очертания людей, потом увидела Эсгира и Сверчка в начале колонны.
— Будь я проклят, если ты не права! — сказал Эсгир. — Еще одна проклятая волшебная хитрость. Хорошо, что девчонки могут вынюхивать трюки ведьм. Ну, ладно, возвращайся к остальным. Отсюда мы уже сами найдем дорогу. — Он заговорил громче. — Всем верхом!
Я хочу, чтобы до ночи между нами и этим проклятым местом пролегли лиги!
Солдаты торопливо выполнили приказ. Один из них подхватил Сверчка и посадил к себе на седло прежде, чем она вернулась к остальным. Пламя приглушенно вскрикнула.
— Пожалуйста, — обратилась она к ализонцу, в седле которого сидела, — разреши мне дать ей поесть. Она не успела поесть и, наверно, очень проголодалась.
— Хорошо, — ответил тот. — Она это заслужила.
Он придержал лошадь, пока не догнали остальные.
Пламя передала хлеб с сыром. Сверчок выглядела слишком усталой для еды, но тем не менее развернула сверток и принялась грызть неаппетитную корку. Постепенно серость покидала ее лицо.
Мышь увидела, что едет рядом с Шепелявой. У девочки был несчастный вид, глаза ее блестели. Мышь уже знала эти признаки и боялась их.
— В чем дело, Шепелявая? — спросила она.
— Мне.., мне так штыдно, — ответила та. И потерла руками глаза. — Когда они вжяли Шверчка, я надеялашь, что Пламя поделитшя ш нами хлебом и шыром.
Мышь молча вспоминала, что она сама при этом подумала.
— Не надо стыдиться, — сказала она. — Ты просто голодна. Мы все хотим есть.
Хотя барон Эсгир больше об этом не говорил — Мышь была уверена, что он забыл, — но этим вечером им дали горячей еды. И хотя это была почти вода, солдаты, охранявшие девочек, добавили немного мяса и ячменя и доварили, так что зерно размягчилось.