— Я буду приходить всякий раз, как мне позволят.
— Жена меня презирает, а сын ждет не дождется моей смерти. А я… больше всего я хочу быть с тобой.
— И будешь — когда настанет срок. Наберись терпения.
— Но ты ушла! Мне сообщили о твоей смерти.
— Да. Это правда. И все же я здесь, с тобой.
— Ты предупредишь меня, если мне будет грозить опасность?
— Опасность есть всегда.
— Да, но где? Я прикован к постели, и мне никто ничего не рассказывает.
— Ты ничего не можешь изменить, любимый мой. Тебе осталось только ждать.
— Ждать чего? — Борф с трудом приподнялся на локте. — В чем смысл всего этого?
— Ты поймешь, когда придет время.
— Мои Кольца исчезли.
— Знаю. Это их обычай. Твое время ушло, мои любимый.
— Как мне все это надоело! Королева. Флориан. Люди, которые набиваются в мою спальню и ждут, когда я наконец испущу последний вздох. Мне нужна только ты.
— Я уже пообещала тебе, любимый: мы будем вместе… когда придет срок.
— Но когда?
— Тебе осталось сделать еще одно дело, но время для этого еще не наступило. А потом ты присоединишься ко мне, и мы уйдем в Вечность рука об руку.
— А что я должен сделать?
— Узнаешь.
— А когда ты снова ко мне придешь?
Но она лишь едва слышно, как вздох, повторила: «Узнаешь». А потом еще раз поцеловала его и растаяла в темноте.
Борф заставил себя сосредоточиться на еде. Если он должен еще что-то сделать, ему понадобятся силы, чтобы дожить до этого момента. Он с отвращением посмотрел на поднос. Хлеб, вино, слишком сильно разбавленное водой, и жидкая подслащенная каша. Трапеза для больного. Он поморщился — но начал есть.
Зазар двигалась по хижине быстрее обычного, но видно было, что она прекрасно знает, что делает. Их самые вместительные дорожные мешки лежали на полу открытые, и в их многочисленные карманы и петли знахарка пристраивала то, что брала с полок, из ящичков, коробок и двух шкафов, стоявших в самом темном углу лачуги. Храп Кази утих, старая карга шмыгнула носом и сползла с циновки, протирая глаза и прогоняя остатки глубокого сна, который наслала на нее Зазар.
Однако знахарка не обращала на свою служанку никакого внимания. Она собирала вещи почти в полном молчании — лишь изредка вполголоса называя какой-нибудь предмет и объясняя его применение. Тем временем Ясенка сидела у тандыра, готовя его поверхность для выпечки дорожных лепешек. Она уже смешала перетертые в муку корневища с травами, смочила все чистой водой из фляжки, приготовив вязкое тесто, и вот уже принялась ловко раскладывать его по чистому камню. Аромат свежих дорожных лепешек разогнал запахи трав, затхлый дух давно не открывавшихся ящиков и корзин.