— Кольцо, — бессмысленно сказал он.
— Кольцо-печать, — поправил его Скьюер.
Повинуясь какому-то импульсу, Ламприер приложил кольцо к печатям на конверте. Они не совпали.
— Им никогда не пользовались, — сказал Септимус.
— Да, — ответил Ламприер, думая о другом. Он сунул кольцо в карман и поднялся. — Спасибо, мистер Скьюер.
— Мои соболезнования, сэр. — Скьюер проводил его до дверей и там вручил ему конверт с бумагами. Септимус вышел следом.
— Ваш отец был прекрасным человеком, — добавил Скьюер вместо прощания.
«Ты его не знал, — подумал Ламприер, — но ты абсолютно прав».
— Спасибо, — произнес он еще раз и внезапно ощутил глубокую грусть, будто завершение ритуала встречи знаменовало собой конец чего-то еще, что, как оказалось, он ценил больше, чем мог предположить. Он проглотил комок, застрявший в горле.
— Пойдемте? — предложил Септимус.
— Да-да, конечно. — Он двинулся к выходу. — До свидания, Пеппард.
Клерк поднял голову от стола, словно удивленный тем, что к нему обратились.
— До свидания, мистер Ламприер, мистер Прецепс — И он снова усердно склонился над бумагами.
Их шаги гулко разносились по лестнице, когда они спускались во двор. Похоже, встреча с поверенным прошла гладко. Предчувствия, что голос отца из могилы начнет взывать о мести, не сбылись, а с назойливыми предложениями Септимуса и Скьюера он разделался так, словно был прирожденным юристом, подумал он. И все же в душе его оставались вопросы… Не столько даже вопросы без ответов, сколько ответы, требовавшие задаться новыми вопросами. Септимус так и не объяснил, почему его интерес к документу пробудился и исчез так внезапно. Кроме того, он заметил, с какой горячностью Скьюер поддержал предложение о его продаже, словно сам был как-то заинтересован в этом.
Были и всякие другие мелочи, мельтешившие на заднем плане его сознания. Что-то не так с этим Пеппардом… Они пересекли дорогу, обходя навозные комья, оставленные на мостовой проезжающими экипажами, и двинулись дальше. Септимус стал необычно молчалив. Ламприеру уже не составляло особого труда держаться с ним в ногу, хотя вопросы по-прежнему донимали его. Они возвращались не той дорогой, по которой пришли утром. Когда они обошли сзади гостиницу Линкольнз-Инн и достигли Португал-роуд, Ламприер повернулся к своему молчаливому спутнику.
— А почему вы хотели узнать, что думает об этом Пеппард? — Он показал конверт с бумагами.
Септимус остановился и посмотрел на конверт.
— Потому что Скьюер дурак, — коротко ответил он и снова пошел вперед, ускорив шаг. Теперь Ламприер с трудом поспевал за ним.