Закончив лечение следопыта, жрица тихо заговорила с Акабаром по-термитски.
С помощью волшебной серьги, которую ей дал Путеводец, Оливия подслушала их разговор.
Зара потянула мужа за рукав.
— Наша встреча не была такой радостной, как у них, — прошептала она. — Ты все еще сердишься на меня из-за драки с Элией?
Акабар посмотрел на жену и вздохнул. Он понял, что ей тоже нужно общаться с людьми. Она натерпелась страху со вчерашнего дня, и хотя в ней было много от Элии, она не привыкла к ужасам и трудностям путешествий. Волшебник обнял жену за плечи и нежно поцеловал ее в губы.
— От моего гнева не осталось ничего, кроме дыма, — шепотом ответил он.
Зара обняла его, положила голову ему на грудь и глубоко вздохнула.
Акабар погладил густые каштановые волосы Зары. В его голове непрошенно возник образ Кайр. Он не мог не вспомнить ее длинные шелковистые черные волосы.
Зара почувствовала его тревогу.
— Что случилось? — спросила она, внимательно глядя на него.
— Ничего, — покачал головой Акабар. Не было смысла тревожить жену из-за его чувств к мертвой женщине. Он еще крепче обнял Зару, но образ Кайр не исчез.
Оливия почувствовала себя неловко, глядя как Акабар обнимает свою жену, и повернулась к останкам Ксарана. Кто-то однажды говорил ей, что алхимики покупают глаза бихолдера на лекарства, но она сомневалась, что от глаз Ксарана много осталось. Даже до того, как на них упал потолок, она била по ним, они были заморожены и затем подожжены Грифтом, они казались не слишком здоровыми.
Хотя от Ксарана осталось кое-что ценное. В глазнице Ксарана все еще торчал кинжал Путеводца. Оливия начала переворачивать бихолдера, чтобы достать кинжал.
Грифт поймал взгляд Дракона и махнул головой. Паладин отошел от остальных, чтобы присоединиться к своему товарищу сауриалу.
— Ну, Победитель, что твое зрение шен говорит тебе о барде? — тихо спросил Грифт.
— Несущий Тьму не владеет им, — ответил Дракон, но в его голосе не было радости.
— Значит, он не горит в пламени зла, — пожал плечами Грифт. — Но ты не сказал, что открыло тебе зрение шен.
— Он такой же, как и раньше. Высочайший, — сказал Дракон. — Гора гордости, покрытая серым туманом.
— Нейтральный… ни добрый, ни злой, — заметил Грифт. — Человек, который живет сам по себе. У него достаточно силы, чтобы твердо держаться своих убеждений. Почему их у него нет? — проворчал волшебник.
— Возможно, — предположил Дракон, — убеждения не интересуют его так, как он сам.
— Путеводец, хочешь свой кинжал? — крикнула Оливия.
Бард повернул голову в сторону Оливии.
— Конечно, маленькая богиня удачи, — ответил он, подмигивая воровке.