– Да, – с готовностью отозвался тот.
– Где ты учился?
– Меня учит наш игумен.
– Угу. И чему же он тебя выучил? Он что, все знает?
– Он знает все, – не задумываясь, с гордостью сказал Иван, – он служил в православной церкви в Италии, потом в Сербии. Когда случилась война, храм разрушили, начались гонения на веру, и прихожане ушли кто куда. Он вернулся в Россию.
– А что же он сам сюда не приехал? Если он тебя учит, значит, знает больше, чем ты. Не хочу тебя пугать, но дела у нас здесь хреновые.
– Он старенький уже. Он благословил меня, а монастырская братия всю ночь вчера молилась за нашу с вами победу.
– Ну, тогда я спокоен. Дело, считай, сделано, – пробурчал Волохов.
– Павел, а это ваша квартира?
– Нет, одной моей знакомой.
– А она где?
Волохов сел на матрасе и, обхватив колени, уставился в открытое окно. Ночь была ясная, звездная. Огни в доме напротив уже погасли, и он казался огромным надгробием какому-то древнему божеству.
– Ее похитили.
– Демон?
Иван спокойно произнес слово, которое в современном мире почему-то утратило свой страшный смысл, но в темной комнате прозвучало пугающе и зловеще. Волохов повторил его, словно проверяя свои ощущения.
– Демон… да.
– Мы освободим ее, – уверенно сказал Иван.
– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Волохов, – все, давай спать.
Мальчишка завозился, устраиваясь поудобнее и, скоро засопел.
Сна не было. Волохов встал и, стараясь не шуметь, вышел на кухню и съел кусок мяса с хлебом. Выпив холодного чаю, он побродил по темной квартире, открыл шкаф и долго смотрел на Светкины платья и блузки, развешанные на плечиках. Потом подошел к картине «Поцелуй вампира». Темнота почти скрыла темно-зеленое тело чудовища, только проступали мускулистые руки с узловатыми венами, ласкавшие обнаженное тело женщины.
– Не поддавайся ему, девочка, – прошептал Волохов.
Он проснулся с ощущением, будто кто-то наблюдает за ним. Пахло чем-то вкусным. Приоткрыв глаза, он осмотрелся. Иван сидел на краешке кресла, сложив руки на коленях, и как всегда доброжелательно смотрел на него. Он был умыт, причесан и от этого казался совсем ребенком.
– Доброе утро.
– Привет, – пробурчал Волохов, поднимаясь, – тебе не говорили, что неприлично смотреть на спящего?
– Извините.
– Ох, бока отлежал, – Волохов потянулся. – Чего не разбудил?
– Я рано встал. Сотворил молитву, сделал вам завтрак.
– Постный, поди?
– Нет, скоромный.
– И на том спасибо.
Волохов прошлепал в ванную, постоял под холодным душем, пока не замерз.
В кухне его ждала яичница, гренки из белого хлеба на молоке и яйцах и кружка молока.