– Но он же доволен.
– Он просто не знает другой жизни.
Волохов помолчал, проглотил хлеб.
– А тебе было с кем играть?
– Нет.
Волохов услышал, как заскворчало масло, и вернулся в кухню.
Отбив ножом два куска свинины, он бросил ее на сковороду.
– А что ты скажешь насчет вот этой картины, – спросил он, вернувшись к Ивану и указывая на репродукцию «Поцелуй вампира».
На полотне в страстных объятиях зеленого крылатого чудовища со змеиным телом застыла обнаженная женщина. Из-под когтей, впившихся в ягодицы, сочилась кровь.
– Это – гибель, – сказал Иван, качая головой. – Она губит себя, но ничего не может поделать. Плоть правит ее сознанием, а разум спит или умер.
– А то, что она голая, тебя не смущает?
– Нагота здесь вторична. Гораздо печальнее, что она вручает ему не только тело свое, но и душу.
Волохов крякнул. Мальчишка, однако, был не так прост.
Мясо покрылось аппетитной корочкой. Волохов поперчил, посолил и перевернул его. Попробовал ножом булькающую в кастрюле картошку. Почти готово.
– Ну, Иван, мой руки и прошу к столу, – крикнул он.
Крупно нарезав самый красивый помидор, он разложил мясо и картофель по тарелкам и посыпал нарезанной зеленью. Вывалив квашеную капусту в керамическую миску, покропил ее подсолнечным маслом и, нарезав хлеб, уселся за стол. Иван встал на пороге, смущенно улыбаясь.
– Давай, давай, не стесняйся, – Волохов набил рот мясом, картошкой, добавил капусты и, энергично пережевывая, указал на табурет напротив себя.
– Павел …, простите, не знаю вашего отчества…
– Ничего, ничего, сойдет и Павел.
– Я не могу это есть.
– Это почему?
– Так ведь пост, – удивленно всплеснул руками Иван, – Апостольский пост нынче.
Волохов перестал чавкать и медленно оторвал взгляд от тарелки.
– Что ж ты не сказал? Я бы рыбу пожарил.
– И рыбу сегодня не могу – среда.
– Ваня, ты худой, как велосипед. Хоть чего-то можешь съесть?
– Могу есть хлеб, могу капусту, овощи, фрукты, орехи. Могу воду пить.
– Эх, – горько вздохнул Волохов, – а может, давай, а? Хоть немного?
– Не могу, – виновато пожал плечами Иван.
Волохов отложил вилку и тяжело вздохнул. Потом помыл яблоки, клубнику и поставил перед Иваном.
– На, страстотерпец, насыщайся.
Аппетит пропал. Поковырявшись в тарелке, Волохов отодвинул ее. Иван ел капусту с черным хлебом. На десерт были фрукты. Клубника показалась Волохову пресной и водянистой.
Постелив Ивану на кровати, Волохов разложил на полу матрас для себя, погасил свет и улегся. Парнишка аккуратно сложил одежду в кресло-качалку, укрылся одеялом и затих. Волохов поворочался на жестком ложе.
– Иван, – позвал он.