Итак, повторил он, посмотрим, с какой стороны атаковать эту твердыню, этот железобетонный Принцип... Посмотрим, что на этот вызов сумеют ответить русские!
На столе мелодично звякнул звонок. Сверхплоский экран засветился, миловидное лицо его секретарши Мэри выступило из полутьмы.
Господин президент, промурлыкала она, к вам государственный секретарь...
Зови, разрешил президент.
Массивная дверь, строгая и без излишней роскоши, открылась рассчитанно медленно, в этом здании ничто не должно двигаться с недостойной поспешностью.
Государственный секретарь, низкорослый человек с огромными залысинами, вошел, ступая неслышно, подтянутый и суховатый, с выражением значительности на жёлтом, как старый воск, лице. Голос его был, как и жесты, сдержанным и суховатым.
Серые выпуклые глаза смотрели пристально, но, встретившись взглядом с президентом, он намеренно опустил глаза. Все в правительстве знали, что президент, подобно вожаку павианов, не выносит прямых взглядов, сразу усматривая в этом вызов.
Добрый день, господин президент, сказал секретарь ровным протокольным голосом. Надеюсь, он у вас, как и у всей страны, добрый...
Добрый, добрый, благодушно подтвердил президент. Привет, Виль. Что-то ты весь какой-то серый. В серые кардиналы метишь?
Расхохотался своей шутке, тем более что во всем Вашингтоне он один знает, что такое серый кардинал и чем он отличается от того таракана в красном, который присутствовал на инаугурации.
Государственный секретарь на всякий случай улыбнулся осторожно, положил на стол папку.
Господин президент, здесь рекомендации наших специалистов по имиджу, а также группы ведущих психоаналитиков...
Президент поморщился:
Что они хотят?
Секретарь развел руками. Он знал, как и президент знает, что оба лишь крохотные винтики в огромной государственной машине. Каждый делает то, что надо делать, но аналитики позволяют эти эскапады, когда наедине перед зеркалом или доверенным лицом можно заявить, что этого он делать не будет или не хочет...
Предлагается организовать утечку информации, сказал секретарь деловито, что вы, господин президент, являетесь гомосексуалистом.
Президент поморщился сильнее:
С какой стати?
Нам нужны голоса сексменьшинств, объяснил секретарь. По сути, они уже являются практически большинством. Не сами гомосексуалисты, а вообще... Было предложение привнести в вас... то есть в ваш образ нечто более экзотичное... ну, скотоложество или мазохизм, но после трех дней совещаний и дискуссий в Институте Имиджа Первого Лица пришли к выводу, что наименее уязвим гомосексуализм. В этом есть нечто даже мужественное, в то время как мазохизм или педофилия... гм... Словом, сегодня предполагается организовать утечку информации.