– Буду, – задумчиво отозвалась Ирина, а потом, опомнившись, бросила в мужа кухонным полотенцем, – ну что ты такое говоришь, дурак!
Турецкий рассмеялся и отправил в рот большой кусок гренка, щедро сдобренного густой деревенской сметаной.
– Значит, ты теперь будешь расследовать это убийство?
Ирина, сама не подозревая, задала убийственный для Турецкого вопрос. Тот разом остановил интенсивное движение челюстей. В висках у Александра Борисовича снова заныло.
– Скорее всего. Хотя очень надеюсь, что на этот раз меня минет чаша сия, – буркнул Турецкий, – или минет? Как правильно?
– Идиот, – укоризненно покачала головой Ирина.
– После того как нам целый год пудрили мозги с этим Клинтоном, постоянно в голову всякие словечки из этой оперы лезут. Короче говоря, я надеюсь, что это дело поручат кому-то другому. Или поручат.
– Почему? – удивилась Ирина. – Ты же обязательно раскроешь это преступление. Ты же у меня гениальный сыщик.
– Да. Мне помощь не нужна, – уныло подтвердил Турецкий, – найду я даже прыщик на теле у слона.
– Вот-вот, – поддакнула Ирина, – почему же ты такой грустный?
– А, по-твоему, я должен скакать от радости, что нашел труп Мартемьяновой?
Турецкий помассировал виски.
– Дай-ка мне лучше что-нибудь от головы.
– Анальгин? Аскофен? Аспирин?
– Лучше все вместе. И побольше. Я через пять минут выезжаю на работу.
Телефон зазвонил почти сразу после того, как Турецкий зашел в свой кабинет.
– Я слушаю.
– Да, дисциплинка у вас, Александр Борисович, хромает, – послышался в трубке голос Константина Меркулова, заместителя генерального прокурора, непосредственного начальника и старинного друга Турецкого, – где ж это видано, чтобы в государственное учреждение, можно сказать, в форпост правопорядка приходили аж в час дня? Непорядок. Или опять всю ночь преступников выслеживал?
– А ты что, Костя, телевизор не слушаешь? Радио не смотришь? Теперь обо мне все можно узнать из новостей, – огрызнулся Турецкий.
– Ну шучу, шучу. Вижу, что ты не в духе. А о твоих достижениях наслышан. Так вот, зайди-ка ко мне побыстрее. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебя к более вышестоящему начальству вызвали.
Этого Турецкий, разумеется, не хотел. Поэтому, несмотря на неутихающую головную боль, поплелся в кабинет Меркулова.
– Эге-ге, – завидев его, воскликнул Меркулов, – да ты, Саша, никак заболел?
– Башка разламывается, – усаживаясь в кресло, пробормотал Турецкий, – мочи нет. С утра горсть таблеток выпил. Не помогает.
– Не то пьешь, Саша, не то, – пожал плечами Меркулов, – мне ли тебя учить, как головная боль лечится?