– А что, она самостоятельная, хоть и из ума выжила давно. Вся округа к ней за самогонкой бегает. И потом, она не одна живет, с ней дядька, ее сын, только он на месяц лег в больницу. Теперь пока вы тут с ней будете, потом я. В принципе делать ничего не надо, газовая колонка стоит, так что печки не топятся, а вот воды из колодца натаскать, в магазин сбегать, снег почистить – это надо… Уф, сгружай ее.
Лева опустил девушку прямо в сугроб перед дверью веранды.
– Надо ключ найти.
Он пошарил рукой в водосточной трубе и вытащил ключ от дома.
– Свет горит, – сказал Богдан, пытаясь заглянуть через заиндевевшее окно и посмотреть, что происходит внутри дома. – Кажется, телевизор смотрят.
Лева отпер дверь. Девушку втащили на веранду.
– Показывай, хозяин, куда ее? А то бабка сейчас увидит.
– Если она и увидит, то все равно не поймет, что происходит, и забудет через пять минут.
С веранды подельники внесли девушку в маленькие сени. Лева сдвинул ногой домотканый половик, обнажив гладкие ровные доски пола. Под половиком пряталась дверка подпола. Взявшись за кованое кольцо, Лева потянул на себя и открыл лаз в подпол.
В лицо Богдана дохнуло холодом и сыростью. Вниз, в темноту, вела крутая металлическая лестница.
Подпол занимал все пространство под сенями, его использовали для хранения картошки, домашних солений и всяческих припасов. Холодный торцовый угол, отгороженный дощатым заборчиком, делили кучи картошки, свеклы и моркови, по двум теплым внутренним стенам шли стеллажи из неоструганных досок, на них плотными рядами стояла батарея трехлитровых банок с огурцами, помидорами, капустой, солянками, маринадами, вареньем, компотами и всякой всячиной. Под потолком висело несколько домашних колбас. А внизу, у полок, стояло самое интересное – несколько десятков бутылок с мутной, прозрачной или зеленоватой жидкостью, плотно укупоренных, ждущих своего часа бутылок с первоклассным самогоном, по которому баба Люба, несмотря на свой маразм, была большим специалистом. Тут же, распространяя крепкий удушливый запах, стояла огромная бадья с доходившей брагой.
– Свет там включи, – попросил Богдан. – Шею свернуть можно.
Он спустился вниз первым. Затем в подпол опустили спящую девушку, осторожно, ногами вперед. Лева, кряхтя, поддерживал ее под руки, Богдан ловил.
В это время из дома в сени вышел третий заговорщик: невысокого роста здоровяк с детским пышнощеким лицом, носом-бульбиной и маленькими поросячьими глазками.
– Ну как все прошло? – по-украински обратился он к Богдану, с интересом заглядывая в подпол.