– Вячеслав Иванович? – он поднял голову. – Грязнов?
Он произнес это имя с явным облегчением.
– Вы его знаете? – я тоже обрадовался.
– Ну как же, приходилось… Кстати, на редкость порядочный человек, вы правы. Я всегда говорил, что Бахметьев – везунчик. И на вас ему повезло. Вернее, он точно рассчитал, что именно вы, с вашей интуицией, легко распознаете слабые стороны обвинения. Это человек, который редко ошибается в своем выборе.
– Ну вот, опять, – вздохнул я. – Одни кругом порядочные люди… Плюнуть некуда. И все, как один, запутались в сетях слежки и подслушивания. Ведь какие-то важные структуры в этом участвуют, не так ли? Очень высокий уровень. Мне на это намекнул сам Александр Борисович Турецкий… Что молчите, Аркадий Валерьянович, скажите что-нибудь!
– Как-нибудь в другой раз и в другом месте, – сказал он, понизив голос. – А вы передайте мой привет Вячеславу Ивановичу, обязательно! А сейчас, извините, я побежал.
– Ладно, тогда последний вопрос. Кто, на ваш взгляд, убил адвоката Колерова? – спросил я.
– Бах по-прежнему уверен, что это сделали те же, кто убил Степаняна. А вы что об этом думаете? – спросил он, стоя уже в дверях комнаты.
– Склоняюсь к тому же… И еще к вам вопрос, как к нашему человеку в окружении Баха… Почему его так хотят ославить? Испортить ему реноме? В чьих глазах, если это так?
Он вернулся назад в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Пристально посмотрел мне в глаза.
– Только между нами… – тихо сказал он. – Бах не разрешает это никому говорить, но вам я скажу. В предстоящих торгах собирается участвовать один могущественный американский банк. Не столь существенно, какой именно или кто за ним стоит. Они выбирают, к кому присоединиться – к нам или к Соковнину… Вот для них репутация, в отличие от наших акул, не пустой звук.
Он снова открыл дверь и громко сказал, увидев хозяйку, как бы продолжая наш разговор:
– Может, это убийство следует рассматривать как предупреждение новому адвокату, который его сменит, то есть вам?
– На их месте я бы не предупреждал, а уже давно просто замочил, – буркнул я.
– Что вы такое говорите, Юрий Петрович! – охнула Олина мать. – Как так можно говорить?
– Признаться, я думал, вы спросите совсем о другом, – сказал Лекарский, глядя на меня. – О вашем вступлении в коллегию адвокатов. Могу вас поздравить – Бах свое слово держит. Считайте, вы уже приняты. А вот насчет договора просил подождать. До ваших первых результатов.
Лекарский ушел, а я, оставшись один, осмотрелся в комнате Оли. Письменный стол, компьютер, музыкальный центр, много книг… Плюс всевозможные дискеты, видеокассеты и картинки из журналов, развешанные на стенах. Словом, обычная комната современного подростка из обеспеченной семьи.