Говорили другие, а я наблюдал за Сахно, сидевшим наискосок от меня, справа и сбоку от Михайлова. Он был мрачен, под стать моменту. Как бы готовя некий театральный эффект, я опускаю руку в карман, нахожу там нож, под столом раскрываю его, вздрагивая невольно от щелчка вылетающего лезвия. Затем так же медленно кладу его на стол перед собой и разворачиваю платок, в котором он находился. Некоторые заметили, заинтересовались, потянулись. Кто-то хотел даже взять в руки, но я остановил. Речи сами по себе прекратились, и все уставились на этот нож.
– Сергей Яковлевич, – услышал я голос сзади, – так вот же он! А вы все переживали потерю! Но почему он такой черный и грязный?
Настал мой момент. Я встал и твердо заявил:
– Он не грязный, господа. Это почернела на нем кровь Николая Ивановича Бруткова. Нож, который не обнаружила полиция и который нашел я под обрывом, где находился упавший труп.
Тишина вдруг наступила такая, что мне сделалось страшно. Но я выдержал эту паузу. Я сказал:
– Не трогайте его, господа, на рукояти ножа следы пальцев убийцы. И вот что я вам сейчас прочитаю…
С этими словами я достал из кармана лист своего доморощенного протокола и в абсолютно мертвой тишине зачитал написанное. Включая подписи свидетелей и число.
Что тут поднялось!
Нет, я не могу описывать, потому что разразилась самая настоящая буря. Все орали друг на друга, присутствующие мгновенно, как по чьей-то команде, разделились на два непримиримых лагеря, посыпались оскорбления, угрозы, кто-то взметнул кулаки…
Успокоились с большим трудом. Я же стоял, сторожа, чтобы под шумок нож не исчез. Сахно, я заметил, среди присутствующих уже не было. Со всех сторон посыпались советы, что свою находку, а также составленный протокол я должен немедленно передать в полицию, чтобы дело о гибели профессора переквалифицировали в дело об убийстве. Профессор Вышковский, пользующийся большим авторитетом в экономической группе, предложил компромисс. На этом прекратить траурное совещание, отложив его окончание до лучших времен, а мне он предложил свой автомобиль, чтобы доставить находки в криминальную полицию. Также он сообщил, что немедленно свяжется с отделением ФБР для того, чтобы там взяли дальнейшее расследование под свой контроль.
Михайлов был бледен как полотно.
Перед тем как покинуть собрание, Вышковский обратился к присутствующим и предложил в ближайшие два-три дня продолжить обсуждение возможных кандидатов на пост директора нашего института. И, что действительно прозвучало лично для меня громом посреди ясного неба, он предложил обдумать до заседания совета среди прочих кандидатур мою… По-моему, он зря это сделал. Он поторопился. Ведь, как говорится, прах еще не остыл… Но все равно было чрезвычайно лестно. Ведь мое имя названо в присутствии большинства видных сотрудников института с громкими и весьма достойными именами…"