– Там и на другой стороне еще несколько фраз, – сказал Сева, увидев, что Денис положил лист на стол. – Очень важное. Вот. – Он сам прочитал: – «О смерти Вадима я узнал от супруги Настасьи Ивановны. Это было во вторник вечером, когда я вышел с Найдой, а супруга моя сидела на лавочке у подъезда с Марьей Сергеевной, с пятого этажа, и сказала, что сейчас милиция наехала, у Рогожиных беда. Я ходить туда и спрашивать не стал, а после Настасья Ивановна сказала, что он сам застрелился, – это сказал участковый, который всех во дворе опрашивал, не видел ли кто чего. Но я с ним не разговаривал и про то, что Вадима пьяного привезли в воскресенье ночью, не говорил. Ил. Истрин, пенсионер».
– Значит, – сказал Гордеев, – старик Вербицкий стопроцентно прав. У него и тетрадку, вижу теперь, поэтому изъяли. А кто? Тут два варианта: либо свои же, чтоб не раздувать кадило, либо те, кому невыгодно, чтоб о них знали. Те, из джипа с мигалкой. Фамилию свидетеля придется пока убрать и ни в коем случае не светить, потому что иначе дед наверняка попадет под машину. Или упадет с балкона. Эти штучки мы знаем… Вот смотрите, что получается. В пятницу вечером Осетров выпил по рюмочке с Рогожиным, после чего они расстались. Рогожин был без машины, значит, взять его можно где угодно, в любом темном проулке. Его связали – остались следы на руках. Затем вкатили шесть уколов – это продолжалось в течение двух суток, с пятницы по воскресенье, – а затем ночью – пьяного! – привезли домой. А дальше жуткая ломка, страх и так далее. Короче, все именно так, как описал Вербицкий. Это его собственные выводы. В акте же лишь констатация фактов обнаружения следов, никакая экспертиза уже не смогла бы показать наличие в организме покойного наркотических средств. Много времени прошло, их следы так долго не держатся. Это всем известно.
– Но это не официальный документ, – поправил Гордеева Денис. – Это же все Вербицкий, насколько я понимаю, устно изложил Осетрову? А тот уже тебе, так?
– Вот именно. А после пропажи тетрадки Вербицкий вообще отказался что-либо комментировать. «Берите, говорит, акт судмедэкспертизы и думайте себе, что хотите…» И я его понимаю… От покойного уже и пепел развеяли, а свое здоровье дороже, правильно? Но если дойдет до судебного заседания, в чем я совсем не уверен, я думаю, Сигизмунд Тоевич не откажется так уж категорически сказать и свое слово. При крайних обстоятельствах. А вообще лучше его пока не дергать.
– Ну хорошо, – подвел итог Денис. – Остается еще неясным вопрос: кому понадобилось привлечь к факту гибели Рогожина максимум внимания? Вдове? Но это чисто формально. Насколько я понял тебя, Юра, даже финансируют вдову, по сути, посторонние люди, знакомые покойного, причем женщины. Про них далеко не все известно, но мы знаем главное: они так или иначе связаны со службой господина Попкова. То есть с безопасностью Аронова. В конечном счете получается, что именно он и инициирует действия адвоката.