– Слухи ходят, нас сокращать собираются, – нарушил тишину дежурный капитан. – До Нового года не протянем.
Помощник дежурного сержант Семушкин утвердительно кивнул, мысленно соглашаясь со старшим, и выпустил в атмосферу следующую порцию сизого табачного дыма.
– Нигде в Европе вытрезвителей нету, – сказал он. – Считается нарушением прав человека – насильно оказывать медицинские услуги населению.
Врач медвытрезвителя Петя Трофимов поежился. Разговоры о скором и неотвратимом сокращении всегда приводили его в крайнюю степень уныния, несмотря на то что сама по себе работа в вытрезвителе вызывала у него глубокое отвращение. Более того – он стеснялся отвечать на вопросы знакомых о месте работы. Что это такое – врач в вытрезвиловке? Ну больница, ну медицинская фирма, ну, на худой конец, поликлиника. А это? Тьфу, да и только!
– Права человека тут ни при чем, – с пониманием дела заявил капитан. – Не окупаемся мы.
– А пьяных куда девать? – уныло спросил Петя.
– А никуда. Пускай у начальства голова болит. Мне все равно – под заборами они валяются, на скамейках дрыхнут, песни по ночам горланят… Мне скоро на пенсию.
Произнеся это, капитан замолчал и принялся ковырять пальцем в зубах.
«Тьфу ты! – стараясь не смотреть на капитана, мысленно злился Петя. – Козел старый. Вечно настроение испортит, а самому хоть бы хны».
Обнаружив новые неисправности в своем стоматологическом аппарате, капитан любил повернуться к Пете (как к врачу!), распахнуть рот как можно шире и, тыча пальцем в поломанные мосты и расшатавшиеся коронки, говорить с ним о зубных проблемах.
Чтобы лишить капитана на этот раз возможности продемонстрировать содержимое своего рта, Петя сделал вид, что осматривает лежащего связанным на полу пьяного мужика. Забулдыга спал, пускал во сне пузыри и ухмылялся. Петя наклонился к нему, проверил пульс на обеих руках, осмотрел повязки, не сильно ли они зажаты.
Мужик вдруг беспокойно зашевелился, заерзал, что-то промычал сквозь сон, и из-под него потекла по полу лужа.
– Вше-таки обошшалшя, шкошина, – засунув палец в рот и планомерно расшатывая свои мосты, изрек дежурный.
– Говорил, в камере его надо закрыть, – возмутился Семушкин.
– Швяшоного не полошэно, – ответил капитан.
Вынув палец изо рта, он обтер его о полу кителя.
– Связанный должен находиться под наблюдением, – добавил он уже нормальным голосом.
Семушкин ничего не ответил, затушил окурок в горшке с чахлым растением трудноопределяемого вида и полез за новой сигаретой.
Петя принес этот цветок из дому и очень переживал, что Семушкин повадился использовать гераньку вместо пепельницы, но долгий опыт общения с сержантом показывал Пете всю бесполезность увещеваний, поэтому он только вздохнул и отвернулся.