– Не бойтесь, я скажу, когда будет больно, – предупредила Алла, чувствуя мою напряженность и волнение.
Она натянула резиновые перчатки и взяла какой-то блестящий инструмент. В маске и пластиковых очках она была похожа на хирурга, но от нее пахло не больницей, а дорогим парфюмом.
Окна ее кабинета выходили в тенистый двор. На удобной полке у бормашины, успокаивая нервы, стояли цветы в голубой вазочке. Цивилизация!..
– Сейчас я посмотрю, что с вашим зубом. Давно болит?
Несколько минут мы проговорили исключительно о стоматологии. Затем она отправила меня в соседний кабинет на рентген. Когда я вернулся, она сидела за столом, закинув ногу на ногу, покачивала полуснятой лакированной туфлей и писала.
– Уже сделали снимок?
Аккуратно держа квадратик пленки за острые края, она посмотрела снимок и вынесла приговор – удалять.
– А никак нельзя его подлечить? – робко спросил я. – Лишь бы не болел.
Алла загадочно улыбнулась и отрицательно покачала головой.
Через несколько минут все было кончено, и я, взмокший от волнения, прижимая ватный ком к десне, переводил дух.
– Я выпишу вам антибиотики и обезболивающее. Вот на всякий случай мой домашний номер телефона, если возникнут проблемы, звоните в любое время.
Я промычал «спасибо», не раскрывая рта, сунул рецепты и ее визитку во внутренний карман.
– С чеком зайдите в кассу. Первый кабинет от фойе. Прямо по коридору налево.
Алла что-то черканула мелким неразборчивым почерком на квитанции. Стоя у нее за спиной, я пытался разглядеть, с какой суммой мне придется распрощаться.
Если не хватит денег, оставлю в залог паспорт, пронеслось в голове. Честное слово, меньше всего на свете мне хотелось выкладывать за этот несчастный зуб все деньги, с таким трудом выцыганенные у Генриха Афанасьевича.
Кровотечение прекратилось быстро. Я выплюнул ватный тампон, подвигал челюстями.
– Лена – ваша знакомая? – услышал я вдруг вопрос, обращенный явно ко мне.
– В некотором смысле да. Она моя клиентка.
Рука, протягивавшая мне квитанцию, застыла в воздухе. Алла смотрела на меня с оттенком удивления.
– Ваша клиентка?
– Я адвокат.
– О! У нее неприятности?
– Можно и так сказать. Она содержится в Бутырском следственном изоляторе.
На лице Аллы не дрогнул ни один мускул.
– Вы не удивлены?
– А чему удивляться в наше-то время? – философски изрекла она, пожимая плечами.
– Я думал, вы знаете об этом. Вы ведь подруги.
– Это она вам так сказала? Нет, Лена была моей пациенткой. Я давно ее не видела.
– Вас даже не интересует, что именно с ней случилось?
– Я догадываюсь. Ну ладно, что же с ней случилось?.. Вы ведь все равно не имеете права рассказывать посторонним, не так ли?