Мы сели в его машину, стоявшую на освещенной тусклым светом стоянке. Камиль повернулся ко мне, но в темноте я видела лишь отблески света уличных фонарей в его глазах. Я быстро поведала ему о незавидном положении Лили и спросила его о Минни Ренселаас.
— Я знаю Мокфи Мохтар с детства, — сказал он. — Она выбрала моего отца для особой миссии — заключить союз с Эль-Марадом и проникнуть на территорию белых. Эта миссия стоила ему жизни. Тереза помогала моему отцу. Сейчас, хотя она и работает на Центральном почтамте, в действительности она служит Мокфи Мохтар, так же как и ее дети.
— Ее дети? — спросила я, стараясь представить себе эту взбалмошную телефонистку в качестве матери.
— Валери и Мишель, — сказал Камиль. — С Мишелем вы, наверное, знакомы. Он называет себя Вахадом.
Значит, Вахад — сын Терезы! Да уж, интрига получалась тугой, как морской узел. И поскольку я больше не верила в совпадения, мне тут же вспомнилось, что домработницу Гарри Рэда тоже звали Валери. Однако разбираться с пешками было некогда — рядом плавала рыбка покрупнее.
— Не понимаю, — перебила я. — Если ваш отец был послан с такой миссией и провалился, следовательно, фигуры, за которыми он отправился, достались белым, верно? Так когда же эта Игра закончится? Когда кто-нибудь соберет все фигуры?
— Иногда мне кажется, что Игра будет длиться вечно, — горько сказал Камиль, поворачивая ключ зажигания; «ситроен» вырулил на длинную дорогу, которая тянулась между рядов кактусов до самого Сиди-Фрейдж.—А вот жизнь вашей подруги может и закончиться, если мы быстро не доберемся до Ла-Мадраж.
— Вы способны впорхнуть в их логово и забрать ее у них?
На лице Камиля появилась холодная улыбка, отразившаяся в свете огоньков на приборной доске. Мы приближались к блокпосту, через который мы с Лили не проехали. Камиль высунул в окно свой паспорт, и стражник сделал ему знак проезжать.
— Единственное, на что Эль-Марад может обменять вашу подругу, так это на то, что лежит в вашем мешке. Я не имею в виду собаку. Как вы думаете, это хорошая сделка?
— Вы хотите отдать ему фигуры в обмен на Лили? — потрясенно спросила я. Затем до меня дошло, что это единственный способ войти и выйти оттуда живыми. — А может быть, поменяем только одну фигуру? — предложила я.
Камиль рассмеялся, затем схватил меня за плечо.
— Как только Эль-Марад узнает, что они все у вас, — сказал он, — он уберет нас с доски.
Почему мы не захватили с собой взвода солдат или хотя бы нескольких делегатов ОПЕК? Мне бы сейчас очень пригодился Каддафи с его плеткой, хлещущий врагов, словно монгольская орда в одном лице. Вместо этого со мной рядом милашка Камиль, готовый без колебаний с честью броситься навстречу гибели, как, возможно, поступил десять лет назад его отец.