Новая версия Конрада фон Шмуца.
Молочная пелена окутала берега озера Титикурамба, на границе между Чурихской долиной и Черно-Белым Майоратом. Туман белесыми прядями ползет над водой. Туман штурмует подножье Курамбских скал, скрывающих три мрачные башни Чуриха. Туман поглотил заливной луг со стороны Майората. Кажется, озеро простерлось до самой Цитадели.
Симфония Брамвеля переходит в зловеще-нервную увертюру Ричарда Вагахада к опере «Темные воды». Из тумана возникают две ладьи: идут навстречу друг другу, сближаются. В обеих — одинаковые фигуры в черных плащах с островерхими капюшонами.
Рыцари Зари Вечерней? Допустим. Но если во второй ладье — некроты, то представления барона о хозяевах Чуриха ошибочны. Некроманты, особенно члены Высшего Совета, не одеваются как балаганные злодеи. Напротив, они предпочитают светлые тона и свободный покрой нарядов. Лиц не скрывают, особенно под дурацкими капюшонами. Ладно, для квиза этот промах простителен.
Из смоляной воды всплывают белые льдины-слова:
«По рукам, Аспид. Квесторы исчезнут».
«Плата?»
«Трупы. Тела квесторов — достойный куш…»
Анри вмешивается. Тела — телами, но для Чуриха наверняка есть более важные вещи, чем самые замечательные в мире покойники. Мысли вигиллы вторгаются в воображаемый диалог двумя репликами:
«Мы требуем предоставить нам свободный доступ к Омфалосу».
«Хорошо. Пуп Земли останется в пределах Майората, но вас допустят к нему…»
Изображение отчаянно трепещет, идет полосами и исчезает. Мельтешат чудные зигзаги, разноконечные звезды, хвосты рун и буквы трех алфавитов. Это ногтярь о чем-то спросил Анри, а барон отвлекся. Трудно держать экран в цирюльне, где столько зеркал…
— Какой лак предпочитает госпожа для наложения «улыбки»?
— «Мираж».
— Прекрасное сочетание! Позвольте вашу ручку…
«Сговор? Но дальнейшие контакты Чуриха с намеченными жертвами… доброжелатель с подметными письмами…» «На месте чурихцев я бы тоже сперва вошел в доверие к рыцарям Утренней Зари. Пообещал бы помощь, назначил встречу. Чтобы застать врасплох…»
Экран встряхивается мокрой собакой. Перекресток трех дорог. Со столба-указателя скалится череп псоглавца. Ветер уныло рвет с пологих холмов кисею известковой пыли, унося клочья вдаль. Заслоняя диск черного солнца, скачут шесть белых всадников. Квесторы напоминают кочевых троллей-снеговиков из свиты Ледяной Императрицы. Навстречу пешком идет Высший Совет Чуриха. У всех — длинные-предлинные посохи с набалдашниками в виде сов и гарпий. У барона богатая фантазия, думает Анри. Думает тихо, чтобы фон Шмуц не услышал.