«Что она там делает?» — недоумевал барон.
Внезапно, еще больше расширив прореху в полотне, наружу вывалился один из старухиных узлов и шлепнулся в пыль. За узлом последовал саквояж графа, непонятно чей баул, котомка Коша, плетеный короб, принадлежавший, по-видимому, Марии Форзац, походный сундучок самого барона, второй сундучок, третий…
Видел бы это Любек Люпузано, камердинера хватил бы удар.
«Что ж ты творишь, почтенная женщина?!» — едва не возопил обер-квизитор, поспешно разворачивая кобылу и отводя ее в сторону, чтобы лошади не зашибло ноги летящей поклажей. Полотно оторвалось с двух краев, обнажив ребра и чрево фургона. Карга, шуруя внутри, походила на Лихо Одноглазое, буйствующее от желания одарить послушных детишек в Мамкин День.
Громко лаял Лю — собаке досталось саквояжем.
— Гони, рыжий!
Старуха облегчала повозку, чтобы та не перевернулась, несясь с холма.
Конрад глянул вниз, на перекресток, утонувший в пыли. Ничего нельзя было разобрать: редкие отблески стали, суматошное движение, как в разворошенном муравейнике, крики, приглушенные ватой расстояния. Вот из облака вылетел темный рыцарь и тараканом помчался прочь, кособочась в седле, прижимая к груди раненую руку.
Его никто не преследовал.
Барона обдало ветром. Молчавшая, по своему обыкновению, мистрис Форзац, о которой все забыли, едва Конрад посторонился, бросила лошадь вперед, заставив перескочить через груду вешей. Лю, басовито гавкнув, рванул следом за хозяйкой.
— Куда вы?! Стойте!
Ну что ты будешь делать с этими цивильными?! Секунду барон колебался: следовать за самовольной мистрис или остаться? И тут увидел еще двух всадников. Пара наблюдателей, следивших за лжеквесторами от клиентеллы, спешила присоединиться к битве. До людей на холме им теперь не было никакого дела.
Обходя отряд слева, по бездорожью, черные идеалисты мчались на подмогу.
В тот миг, когда барон принял решение скакать наперерез, змеиное шипение разорвало воздух у самого уха Конрада. Ближний всадник дернулся и стал заваливаться набок, цепляясь за повод слабеющими пальцами.
— Деточки!..
Рука Аглаи Вертенны, занесенная для броска, сжимала второе веретено, но оставшийся рыцарь Вечерней Зари был уже слишком далеко.
— Я его возьму! Давайте вниз… только осторожно!.. Последние слова барон кричал через плечо, гоня кобылу вслед уходящему рыцарю. Судьба радовалась остроумной репризе: вновь обер-квизитор преследовал человека в черном. Но на сей раз Конрад собирался достать беглеца любой ценой. Под копытами — жухлая трава, колдобины, ямы. Кусты дружинника бросаются навстречу, пытаясь задержать. Кобыла спотыкается, в груди противно екает — нет, ничего, выровнялась. Черная глянцевая спина впереди: хитин жука-трупоеда. Жаль, арбалета нет. Добро, Зло — химере под хвост!