Ну что, Гораций? Полно трепетать.
Одна ли тут игра воображенья?
Как ваше мненье?
В. Шекспир
— Ну а теперь — рассказывай! — набросился я на Бакса, когда мы остались одни на сеновале, где нас расположил на ночлег хозяин хутора.
Собственно, для ночлега полдень подходил мало, а вот для интимной беседы — вполне.
— Чего тебе рассказывать? Слушать надо было! А то свернул уши трубочкой, призрак хренов!..
— Баксик, не выделывайся... Не время сейчас. Надо что- то делать...
— Это я и без тебя знаю. И даже знаю, что именно.
— Ну?
— Вилки гну... взглядом. Телекинез называется. Пожрать нам надо. Тут Черчек кой-чего спроворил...
И Бакс извлек из самого темного угла глиняную миску с домашними оладьями; и другую, поменьше — со сметаной.
— А разве привидения едят? — с сомнением осведомился я.
— Едят-едят! — заверил меня Талька, хватая один из оладьев и макая его в сметану.
— Сомневаешься — можешь не есть, — философски заметил Бакс. — Привидениям — им тоже кушать хочется. Во всяком случае, таким, как я.
Я с некоторой тревогой смотрел, как мой сын запихивает себе в рот первую порцию еды. Запихал. Прожевал. И проглотил. Измазавшись сметаной по уши. И ничего страшного с ним не случилось.
«Хорош папаша, нечего сказать! — внезапно прозвучал в моем сознании голос, очень похожий на голос Инги. — Сначала сам должен был попробовать, а уже потом ему давать... На собственном ребенке эксперименты ставит!..»
Тут я неожиданно почувствовал зверский голод и поспешил присоединиться к увлеченно чавкающим Тальке и Баксу.
Насытились мы на удивление быстро. Видимо, призраки не страдают обжорством.
— Ну вот, теперь и поговорить можно, — заявил Бакс, утирая жирные губы тыльной стороной ладони. — Значит, так. Выдаю информацию в сжатом виде. Мне это, кстати, тоже полезно — а то что-то плохо с первого раза в голове укладывается. В общем, Энджи, начну с самого приятного... Мы-таки покойники.
— Сгорели мы там, в лесу, — тихо сказал Талька.
Я промолчал и только судорожно сглотнул.
— Но ведь мы... живые! — выдавил я наконец. — Думаем, разговариваем... едим... оладьи вот почти все сожрали...
— Это мы ТУТ живые... Почти, — ответил вместо Бакса Талька. — А ТАМ — мертвые. Мама, наверное, плачет...
Я представил себе состояние Инги. Господи! Три обгорелых тела...
— Ладно, Энджи, не раскисай, — Бакс тронул меня за локоть. — Ты хотел слушать? Так слушай. Дед утверждал, что есть некий «круговорот душ в природе и ее окрестностях». Вот мы в этот самый круговорот и влетели. Сгорели мы там, у нас — Талька правильно говорит.