Я ждал. И дождался.
— Вообще-то я — половинка. У меня мама была Пришедшей из-за Переплета. Вы... выползнем. (Слово это далось ей с огромным трудом.) Сгубили ее, в прошлом году еще... деревом в лесу привалило, а папа говорит, что наверняка Боди вмешались. Папа ведь один не побоялся на Чужой жениться... теперь вот меня в Книжный Ларь привез — пусть все видят: Ахова дочка приняла Закон Переплета.
— Тяжело? — участливо спросил я.
— Тяжело... жить тяжело. Им все просто, они с рождения в Переплете, а я что ни сделаю — все Поступок. Раз — Поступок, два — Поступок, а судьба не дремлет... то ногу сломаю, то дом загорелся, а папа на промысле... или телок годовалый в воду свалился, а там бочаги... Из-за меня. От Переплета не укроешься, не уговоришь...
Она внезапно повернулась и унеслась прочь, оскользаясь на размокшей земле, а я стоял, как вкопанный, и все глядел вслед девочке-половинке с больными глазами.
«Они одного возраста, — думал я, — Талька и эта Менора... Господи, что это за Переплет такой, где за каждый Поступок — по морде? Ведь такую чушь Поступком зовут, что мимо пройдешь — не заметишь! Конечно, если все по ритуалу делать — жрать, спать, совокупляться, дохнуть... шаг влево, шаг вправо рассматривается как побег... рассматривается — кем?..»
И тогда я снова запутался в паутине. Она облепила меня со всех сторон, клейкими нитями опутав руки, ноги, мозг; я слабо ворочался в ней — бездумно, бессмысленно — а от движений моих по нитям, как по струнам, бежал легкий трепет, и вдалеке равнодушно-сытым пауком ждал таинственный Переплет... Он отражал дрожь, рожденную мной, и она возвращалась ко мне — результат моих трепыханий, моих Поступков, моих...
Возвращалась, становясь судьбой.
А когда мне показалось, что я начинаю что-то понимать — мир вновь стал прежним, и паломники дружно убирали со столов, двигаясь в накатанном ритме ритуально-привычных действий.
Я сунул руку в карман. Болботун молча укусил меня за палец.
— Все, друг запечный, — бросил я, глядя прямо перед собой и видя растекающийся туманом Переплет. — Хватит мудрствовать. Жрать пошли.
И мы пошли искать кухню Выпавших из Фразы.
Проходя мимо Меноры, помогающей тому самому мужчине, чей взгляд выдавал в нем охотника, я уловил странный обрывок их разговора.
— ...не врешь, девка? А ну, повтори!
— На себя берет, сказал!..
— Что? Что берет?!
— Все берет, сказал... все берет, и все на себя...
— Добра мне полные руки! — потрясенно сказал охотник.
И замолчал.