– Поехали, поехали!.. Не отставай.
Но, вернувшись на дорогу, я видел, как все сгрудились вокруг повозки, готовые закрывать ее собственными телами. Так и ехали, пока сбоку проплывали руины. Рудольф и Асмер начали потихоньку переговариваться, Асмер острил, я прислушивался к их болтовне, за развалинами следил краем глаза. Ни запаха, ни шума, и вдруг там поднялось сразу пятеро, в руках луки с уже натянутыми тетивами.
Сбоку ахнул Рудольф. Свистнули стрелы. Я успел выдернуть из-за спины меч, стрела звонко ударилась о лезвие, исчезла. Асмер тоже принял стрелу на широкий металл, используя топор как щит, Бернард просто пригнулся к конской гриве, и стрела лишь дернула за волосы.
Еще пятеро с оружием в руках выпрыгнули из-за камней и набросились, дико крича, на Ланзерота. Я молча махал своим мечом, теперь уже своим, в плече заныли суставы, но никто не рухнул от моих богатырских замахов, зато Рудольф и Асмер устелили дорогу трупами.
С другой стороны руин с грозным грохотом копыт вынесся конь Ланзерота. Солнце било рыцарю в лицо, он вздымал над головой залитый кровью по самую рукоять меч. В ярком свете пурпурные капли срывались веером и сверкали, как драгоценные рубины.
Оставшиеся без защиты стрелки бросили луки, ухватились за мечи, кинжалы. Бернард с руганью рубил, крушил, рассекал, наши кони столкнулись над телом последнего убитого.
Здесь развалины заканчивались, дальше шла ровная чистая степь. Хороший расчет: любой на нашем месте, завидя чистое пространство, вздохнет с облегчением и вложит меч в ножны. А то и вовсе снимет доспехи, чтоб не таскать тяжесть. Так однажды небольшой татарский отряд побил немалое русское войско, что в жару ехало налегке, а их тяжелые доспехи и мечи везли на повозках далеко сзади.
Я прислушался, но в уплывающих за спину кустах лишь зачирикали птицы.
– Что с Ланзеротом? – спросил я.
– Добивает последних, – отдуваясь, ответил Бернард. – Он бывает очень зол... Ты чего кинулся?
– Чтоб не успели выстрелить второй раз. А ты чего?
– Вернемся, – предложил Бернард. – Это просто сброд, хотя надо было одного захватить, поспрашивать...
Он стиснул кулак, кожа заскрипела. В глазах появилось мечтательное выражение. У него бы рассказали все...
Повозка стояла на дороге, священник ходил над телами в пыли, переворачивал, смотрел в лица и совершал крестное знамение, что-то спрашивал, бормотал молитвы. Одному даже дал поцеловать крест, а следом за священником ходил Асмер и деловито втыкал каждому разбойнику в горло лезвие длинного ножа. Услышав топот, поднял голову.
– Беднота, – пожаловался он. – И взять с них нечего.