Облегченная мачта врезалась в суппорт, отчего подпрыгнула вся рама. Глядя на уносящуюся вдаль комету, обслуга баллисты перевела дух.
Горящий шар благополучно долетел до холма и обрушился на склон, подняв тучи искр и распавшись на несколько частей. Все они огненной лавиной покатились на лагерь де Гиссара.
Не дожидаясь приказа, самый легкий из обслуги вскарабкался на мачту и зацепил ее толстой стальной цепью. Застрекотали механизмы, отпускающие "пружину, чтобы мачту можно было положить и запереть затворной скобой.
– Давай-давай, ребята! – крикнул главный мастер.
На этот раз процесс заряжания происходил быстрее. Подкатили новый тростниковый шар, уложили его в корзину, и, помедлив мгновение, фон Марингер скомандовал:
– Посылай!
И снова комета стартовала в небо, гудя, словно рой потревоженных пчел. Едва мачта грохнула о суппорт, снова застрекотали заводящие механизмы, готовя баллисту к очередному выстрелу.
В лагере уже пылали несколько шатров, и было видно, как между ними мелькают крохотные фигурки. В этот момент на склон обрушился еще один шар, он развалился на куски, которые наперегонки понеслись к лагерю.
Баллиста выстрелила еще дважды, а затем фон Марингер приказал перенацелить ее на другой холм, где стояла примерно треть шатров де Гиссара. Один за другим туда улетели два подожженных шара, и оба выстрела тоже оказались удачными.
После этого наводчики снова занялись основным лагерем, расстреливая его тридцатифунтовыми ядрами, которые «Большая Берта» отправляла в полет по десятку за раз. Нанести серьезного урона живой силе противника эти ядра не могли, зато они усиливали панику, царившую в стане разбойников.
В конце концов досталось и фланговым отрядам уйгунов. Их тоже накрыло тридцатифунтовой дробью, да так, что посреди ночи были слышны крики о помощи и пронзительное ржание покалеченных лошадей.
На четырнадцатом выстреле баллиста не выдержала: мачта переломилась от удара о суппорт, хлестнула цепью по камням, выбив искры, а затем сорвалась и придавила внизу нескольких мастеровых.
– Что ж, мы успели немало! – сказал фон Марингер, совсем не огорченный, казалось, поломкой «Большой Берты» и гибелью рабочих. И он был прав – лагерь противника горел, а солдаты и лошади метались и давили друг друга.
– Разбирайте ее, – приказал граф, уходя со стены. – Завтра нам понадобится много свободного места.