– А вот ты, кудрявая, тебя как зовут? – спросил
Гастон, указывая на заторможенную брюнетку, которая что-то задумчиво жевала.
– Это Милли, красавчик! – ответила за брюнетку другая. – Только она тормозная!
Остальные девушки засмеялись. Лишь после этого Милли перестала жевать и, осуждающе взглянув на коллег, сказала:
– И вовсе я не тормозная. Я просто этта… квелая.
Старательно раскачивая бедрами, Милли подошла к машине и, заглянув в окно, спросила:
– Сколько вас?
– Трое.
– Тогда по двадцатке с каждого. Минет по десять.
– Годится! – обрадовался Гастон. Джек и Рон недоуменно переглянулись: некоторые действия майора вызывали у них удивление.
– Садись, а то нам уже невтерпеж…
Он распахнул дверцу, и Милли плюхнулась на соседнее с ним сиденье.
– Куда поедем?
– Прокатимся чуть дальше, рядом с твоими по дружками я не хочу.
– Ну ладно, – пожала плечами Милли и снова на чала жевать.
Проехав с полкилометра в глубь заброшенного города, Гастон остановился. Милли начала задирать юбку.
– Не спеши, – сказал Гастон. – Скажи сначала, где нам найти Хорста Косорылого.
Девушка посмотрела на Гастона, потом на сидевших сзади Джека и Рона.
– Если вы думаете, что удавите меня, как Элеонору, и закопаете, то ошибаетесь… Вот!
Непонятно откуда девушка вдруг выхватила осколочную гранату «С-1» и попыталась сдернуть кольцо.
– Держи ее! – Гастон бросился на проститутку и успел перехватить ее руку. Джек и Рон навалились сзади – все выглядело, как в страшных снах Милли.
Чтобы заставить ее разжать руку с гранатой, Рону пришлось ее слегка придушить.
Наконец гранату отобрали, Милли отпустили, и она зашлась кашлем.
– Ну ты, тормозная! Ты понимаешь, что чуть нас всех в клочья не порвала?! – закричал на нее Гастон.
Девушка с кашля перешла на плач.
– Я не знала-а-а… Я думала, вы психи-и-и…
– Откуда граната?
– У Косорылого выменяла-а-а… На брошку-у-у… мамину…
– Не вой. Где найти Косорылого?
– Т-там. – Милли неопределенно махнула рукой.
Показать сможешь?
Милли кивнула.
– Ну давай показывай – заработаешь пятьдесят батов.
Гулко рыкнув, «кадьос» остановился возле здания, которое в лучшие времена Брисбена служило аквапарком.
– Там он живет – внутри, прямо в бассейне.
– Хорошо, вот твои пятьдесят батов, уходи.
Милли вышла из машины и, не оглядываясь, заспешила обратно – к рабочему пятачку.
– Ну что, пошли?
– Пошли…
Они выбрались из машины и огляделись. Это был самый центр брошенного района, и хотя здесь не попадались выбитые окна и провалившиеся крыши, дома выглядели вполне пристойно, но пахло запустением и неприятностями. Птицы молчали, а солнце клонилось к закату, и от этого становилось жутковато.