— Сэр, — торжественно произнес он, снимая правую перчатку и протягивая мне руку, — отныне и навсегда — я ваш верный раб.
Оллардайс предложил провернуть авантюру с брошью. Моя роль заключалась лишь в том, чтобы пойти в ювелирный магазин и купить там брошь, которую он присмотрел заранее.
— И сколько она стоит? — спросил я.
— Долларов триста, сущие пустяки, — ответил он и смахнул невидимую пылинку со своего лацкана с таким видом, что человек непосвященный никогда бы не заметил, в каком ужасном состоянии упомянутый лацкан находился.
— Будь у меня триста долларов, — заметил я, — мне бы и в голову не пришло промышлять мошенничеством.
— Мой дорогой Джек, — сказал Оллардайс, — подходя к каждому вопросу, следует оценивать свои принципы в строгом соотношении с тем, что ты собираешься из этого извлечь. Наша цель — две тысячи долларов, и для получения их не стоит даже задумываться о каких-то жалких трех сотнях. Мои многочисленные таланты проявлялись по-разному, в том числе и в области карманных краж. Требуемая сумма будет получена за один вечер. Теперь ты захочешь спросить меня, почему же при такой ловкости я до сих пор не миллионер. Почему, скажем, я не спер твой бумажник вместо того, чтобы всучить фальшивку? Отвечаю. В этом-то и вся загвоздка. Каждый человек имеет определенное представление о себе как о личности. Условно говоря, создает формулу самого себя. Я мошенник, Джек, и должен строго блюсти кодекс своей профессии, если хочу жить в мире с самим собой. Допускает ли мой кодекс залезть к кому-нибудь в карман? Да, но только если это не самоцель, а средство достижения чего-то большего. Стоит мне забыться, и пальцы потеряют былую ловкость, меня поймают с поличным и посадят за решетку, как жалкого воришку…
Этот плут мог философствовать неделями, и я прервал его, заявив, что пора приниматься за решительные действия. На следующий вечер он вернулся с деньгами. Нет сомнений, мой новый знакомый был законченным проходимцем, но, похоже, в его рассуждениях крылось разумное зерно, — по крайней мере, ему удалось справиться с соблазном пропить три сотни в ближайшем салуне, и он принес их для общего дела.
Настал мой черед. Я взял деньги и отправился в первоклассный ювелирный магазин «Коллер и К°», где и купил описанную мне ранее брошь. Ошибиться я не мог, все совпадало в точности: золотая пластина в форме сердечка с рубинами по краю и маленьким бриллиантиком в середине. С меня спросили четыреста долларов, я же предложил триста и сделал вид, что собираюсь уходить. Они согласились. Меня явно приняли за разбогатевшего фермера с кучей денег в кармане, увлекшегося какой-нибудь смазливой шлюшкой, что для Канзас-Сити было более чем обычным явлением.