Мой отец сунул пергамент в руку колдуна и сломал перо — в приступе не то боли, не то ярости, раздражения и обиды на судьбу. Он умирал, зная, что замок перейдет в руки его старшего сына — полного идиота, что средний сын сбежал, что дочь нема, как рыба…
Погруженный в раздумья — не о будущем, а о настоящем, — я почти незаметно кивнул, давая отцу понять, что согласен с его распоряжением.
Хурогметен, несмотря на невыносимую боль, разрывающую тело, злобно усмехнулся, глядя мне в глаза.
— Единственное, что я могу подарить тебе прямо сейчас, так это Стигийца. Дарах хотел его убить, но я не дал. Если не сможешь на нем ездить, пусть просто плодит потомство.
Стейла фыркнула.
— Хочешь, чтобы весь приплод унаследовал от него неукротимый нрав? Хотя это вовсе не обязательно… Твои дети на тебя не похожи.
Я никогда не мог понять, почему Стейла ведет себя с отцом подобным образом: либо недолюбливает его, либо желает ответить язвительностью на недоброжелательные высказывания.
На протяжении долгих лет они были любовниками, но я не мог сказать с уверенностью, что кому-то, кроме меня, об этом известно.
Хурогметен сделал повелительный жест рукой.
— Дарах?..
Мой дядя кивнул и уверенно направился туда, где стояла Сиарра. Я шагнул вперед, преграждая ему путь, угадав его намерение отшвырнуть мою сестру назад и занять ее место.
Дядя Дарах изумленно поднял бровь, но отступил в сторону, остановившись рядом с нашей матерью.
— Я слушаю тебя, Фэн.
— Позаботься о Хуроге, — сказал отец.
— Конечно, брат, — ответил Дарах.
— Очень хорошо. — Хурогметен с облегчением вздохнул. — Тостен — наследник Варда. Отыщи его, Дарах, где бы он ни находился.
— Я знаю, где Тостен, — неосмотрительно заявил я. Противостоять соблазну хотя бы намекнуть отцу, что я не тот, за кого он меня принимает, оказалось выше моих сил.
Хурогметен уставился на меня с нескрываемым удивлением.
Два года назад, когда мой младший брат исчез, отец жестоко избил меня. Я ничего не рассказал ему, и он решил, что мне ничего не известно о Тостене. По мнению окружающих, я был чересчур глуп, чтобы так искусно лгать и настолько стойко хранить чужой секрет.
— Где он? — требовательно спросил отец.
В ответ я лишь покачал головой.
Если бы мой дядя узнал сейчас, где скрывается Тостен, то приказал бы немедленно вернуть его в замок. Для Тостена это стало бы очередным потрясением.
Однажды, всего через несколько дней после пятнадцатого дня рождения брата, я застал его за жутким занятием: он решил вскрыть себе вены на руках. Тогда-то мы и решили вместе, что ему лучше покинуть Хурог.