— Эй! — окликнул я солдата за пулеметом. Мне была видна только его нижняя часть.
Он нагнулся к нам из-за приборов:
— Чего?
— Что там происходит?
— Да я фуй его знаю! Нашли кого-то в развалинах. Выгоняют.
Вот те, бабушка, и засада! Дорога-то у нас одна. Хрен объедешь.
— И чего мы ждем? — заорал я.
Но солдат уже приник к прицелу и не реагировал.
Задзенькали по броне пули. Наша БМП рванулась от стены, словно караулила кого за углом, и со всех стволов ударила по врагу. Вокруг заухали взрывы. Машина снова принялась выписывать виражи. Сначала подала задом, потом крутанулась вокруг своей оси, как в танце, и метнулась вбок, разбрасывая крупные очереди из башенной пушки. Мимо нас пролетел знакомый «Урал». БМП выскочила на дорогу и, пятясь назад, долбила вдоль улицы.
Значит, мы замыкающие…
По броне застучали шаги. Это группа Кравченко.
— Давай, мля!
Машина развернулась и рванула за «Уралом». Наверху зачастили из автоматов и заухали подствольники.
Как только мы миновали опасную зону, нас выпустили на броню.
— Чего было-то? — спросил я Кравченко.
— Да ничего необычного! Вовремя мы поспели. Они уже расположились нас потрепать. А мы им в тыл долбанули. Мы тоже кое-чему тут учимся.
Я понял, что Серега не рассказывает нам всего, бережет наши нервы.
— А то ты потом сюда хрен еще раз приедешь, — обронил он как-то позже.
Справа потянулось поле, сплошь заставленное уже вывезенной из Грозного подбитой техникой. Я попросил ненадолго остановиться. Серега Шахов хотел все это пофотографировать. Мне же хотелось просто пройтись и осмотреться.
Когда я зашел в глубь рядов из подбитых машин, то просто физически почувствовал всю ту боль и отчаяние, которое испытали бывшие на этих машинах люди. Сколько смертей видела эта техника? Для скольких солдат и офицеров башни танков и десанты БМП стали могилой? Через открытые люки десанта я видел окровавленные бинты, оплавленные шлемофоны, пустые магазины, прогоревшие цинки с патронами, рыжие от огня пулеметные ленты, куски бушлатов и пустые тюбики с обезболивающим.
Мне стало плохо, и я поспешил к ожидающей нас БМП.
Кравченко внимательно посмотрел в глаза:
— Впечатлился?
— Это ужасно.
— Я тебе еще ужасней покажу. Сегодня вечером. Двигай! — Он ударил башмаком по броне.
БМП дернулась, и под лязг гусениц мы покатили на базу.
Благодаря дневальным наш вагончик пыхал жаром. На столе уже открытые консервы и нарезанный хлеб. Я достал из наших рюкзаков водку.
— Ну, чем еще вас занять, ребята? — спросил Кравченко.
— А что тут у вас есть?
— Я же обещал тебе показать еще кое-чего. Закончим есть и пойдем, посмотрим.