— Успокойся, — сказала она, беря его под руку, — это провокация. Им просто не терпится лишить тебя кафедры. Они не могут простить тебе, что после прошлогодних студенческих волнений ты отказался подписать…
— Ошибаетесь, мадам, — прервал ее Зейдлиц.
— Но это же бред! Мой муж дружил и с отцом Николая Евгеньевича, и с ним самим. Зачем бы он стал убивать его?
— И правда, ротмистр, зачем? — спросил Шахов.
— Затем, что Каменский знал тайну гибели Найдан-вана.
— Какую тайну? Не мог же, в самом деле, этот монгол умереть от сердечного приступа при виде Мефистофеля, который явился торговать его душу!
— Причем никто ничего не знал, кроме Петра Францевича и Николая Евгеньевича, -подхватил Тургенев, — Вы ведь к этому клоните?
— Близко к тому, — согласился Зейдлиц.
— Тогда я солидарен с госпожой Довгайло. Это бред.
— Я сказал, близко, Иван Сергеевич, очень близко, но все же не так. Дьявола здесь, конечно, не было. Если бы мне пришло в голову допустить нечто подобное даже в качестве рабочей гипотезы, я бы не служил там, где имею честь служить. Такого рода экстравагантность у нас не поощряется. Но вся штука в том, что доктор, осматривая труп Найдан-вана, обнаружил у него на пальце свежий порез, как у Намсарай-гуна в «Театре теней». Так записано в протоколе, да и кончик пера, смею думать, тоже был в крови, просто в тот момент никто не обратил на это внимания. Следовательно, в ту ночь князь принимал у себя кого-то, кто знал о его планах сделки с дьяволом и мог сойти за покупателя. Кто-то там все-таки был! Да, был, и вы, господин Путилин, отлично знаете кто. Не правда ли?
В ответ Иван Дмитриевич в той интимной манере, с какой ссылаются на секретную служебную инструкцию, процитировал;
— «Один из лам уверял меня, что при моем знании буддийской философии и умении сосредоточиться на абстракциях я тоже мог бы попробовать себя в искусстве создания тулбо…»
В паузе Рибо спросил:
— Как вы сказали? Тулбо?
Не отвечая, Иван Дмитриевич закончил цитату:
— «Может быть, я и достиг бы в этом кое-каких успехов, но авансом с меня запросили такую плату, что пришлось отказаться от уроков монгольской магии. Цена их превосходила возможности моего кошелька». Так, — подытожил он, — пишет Петр Францевич. Но вы полагаете, что…
— Была у меня такая мысль, — не дав ему договорить, сказал Зейдлиц, — вы правы. Была, но я от нее отказался.
Смысл этого диалога остался загадкой для всех, кроме Довгайло.
— Вы прочли мою статью? — изумился он. — Лелечка, они прочли мою статью в «Трудах Географического общества»! Боже мой! Мне рассказывали, что в полиции и в вашем, ротмистр, ведомстве есть штатные медиумы и астрологи, но я не верил…