Майор вспомнил, что Уинтон служил у генерала Терри и видел усеянное трупами поле битвы при Литтл Биг Хорн.
— Вот какое дело, капитан, — сказал он — Тут надо действовать решительно. Возьми ребят из своего эскадрона, свяжи пятерых ослушников и доставь их ко мне. Я их должен увидеть в путах.
— Есть, сэр, — козырнул Уинтон и осклабился.
« Ну, настоящий примат, — подумал майор — хоть и исполнительный. «
— Не вяжите индейцев, Уинтон, — вдруг раздался голос маркиза. Он стоял в дверях, нахмурив свое красивое орлиное лицо. — Не делайте этого.
Черные глаза капитана смотрели то на майора, то на его отца.
— Исполняйте, капитан! — крикнул майор.
Уинтона сдуло ветром. Слышались только его бегущие шаги.
— Сынок, я бы попросил тебя… — начал маркиз.
— А я, — перебил его майор, — еще раз попросил бы не вмешиваться, отец.
— Сынок, Мийача — люди гордые. Тебе нужно кровопролитие?
Младший Трабл хотел было снова осадить отца, но передумал. В его голове замаячил образ разгневанного Майлза.
— Вы полагаете, что те пятеро не дадут себя связать? — настороженно спросил он.
Несомненно.
— Верните капитана! — заорал майор.
Когда Уинтон вернулся, майор сказал ему:
— Не нужно веревок, Тэдди. Просто приведи непослушную пятерку в канцелярию.
И без того длинное лицо капитана вытянулось еще больше. Он с нескрываемым огорчением развернулся и медленно пошел исполнять приказание.
— Этот детина, сынок, может наворочать дел и не связывая индейцев, — проговорил маркиз, когда капитан вышел на плац. — Татекахомни и его воины знали, что идут против твоих приказов. Они будут настороже и вряд ли пойдут в форт.
— Я их заставлю! У меня здесь два боеспособных эскадрона.
— Не забывай, Мийача — это плоть от плоти воинственные оглала.
— Хорошо, — вздохнул майор. — Что вы предлагаете?
— Я должен поехать с солдатами и убедить военного вождя, что ты его на первый раз прощаешь.
— У меня и в мыслях не было прощать кучку грязных дикарей!
— Сынок, вспомни, что ты урезал им пайки и передвинул стоянку на солнцепек.
Майор долго раздумывал, затем произнес:
— Ладно, отец, поезжайте в индейский лагерь и скажите Татекахомни, что я хочу его видеть… Одного!
Четверть часа спустя маркиз ввел в канцелярию военного вождя Мийача. Лицо у индейца было, как обычно, непроницаемым, его серые большие глаза смотрели на командира форта совершенно спокойно.
Майор Трабл заметно нервничал. Видно, он еще не решил, как поступить с провинившимся язычником.
— Скажите ему, отец, — начал он, — что он нарушил мою волю.
Старик перевел. Индеец стал медленно говорить, в его голосе слышна была некоторая печаль. Когда он смолк, маркиз взял слово: