«Их мечтой была Канада» (Юров) - страница 14

— Вождь сказал, что его люди недоедают. Ему больно на них смотреть. Того питания, какое выделяет Мийача Длинный Нож, хватает только на то, чтобы им не умереть с голоду. Он привел людей к форту с надеждой на лучшую для них долю, но эта надежда тает на глазах, как весенний снег на южных склонах Волчьих Гор. Их дух слабеет под безжалостным солнцем на открытой прерии. Они уже выглядят мертвецами.

— Отец, — произнес майор своим скрипучим недовольным голосом, — скажите ему, что я имею право заморить их голодом, если они осмеливаются красть скот у переселенцев и уезжать без разрешения на охоту. Тут им не лагерь для отдыха. Они военнопленные, искупающие вину за убийство белых на границе.

Старик, покачав головой, перевел.

Татекахомни возвысил голос:

— Я сдался не для того, чтобы искупать вину за белых пришельцев, попирающих все индейские законы. Мийача лучше умрут сражаясь, чем будут терпеть унижения.

Майор аж подпрыгнул в кресле при этих словах. Его лицо запылало багрянцем.

— Отец, вы — свидетель! Этот краснокожий хочет сражаться!.. Ну что ж, мы отобьем у него эту охоту… Сержант Дикон!

В канцелярию вбежал высокорослый кавалерист с длинными висячими усами.

— Что прикажете, сэр?

Глаза майора метали молнии.

— Затолкай дикаря в тюрьму!.. Сейчас же!

— Ты совершаешь ошибку, Эндрю, — попробовал образумить сына маркиз. — Ты наносишь Татекахомни жестокое оскорбление. Я обещал ему, что ты его простишь. Он погибнет за решеткой.

— Туда ему и дорога! Одним индейским подлецом будет меньше… И хватит, отец, в конце концов, вступаться за дикарей. Хватит!.. Если вы будете продолжать, я отыщу себе другого переводчика… Уж извините за грубый тон.

Маркиз с болью в глазах посмотрел на сына.

— Ладно, Эндрю, успокойся. Делай как знаешь, но я останусь в форте… Или мое присутствие здесь неуместно?

— Ну зачем же так, отец?! Просто извольте не чинить мне тут препятствий.

Маркиз сказал что-то индейцу, пожал ему руку и, не глядя на сына, оставил канцелярию.

Когда Дикон увел военного вождя, майор Трабл уселся в кресло и нервно забарабанил пальцами по столу. Его злило поведение отца, но в душе он уже жалел, что так круто с ним обошелся.

— Чертово краснокожее отродье! — в сердцах прошипел он сквозь зубы. — Не хватало, чтобы из-за вас я ссорился с отцом.

ГЛАВА 5

Следующие несколько дней прошли под знаком возрастающего напряжения. Невооруженным глазом было видно, что в индейском лагере зреет недовольство. Краснокожие воины по вечерам и ночам пели воинственные песни, а в светлое время суток почти не слезали со своих маленьких, но выносливых лошадок, разъезжая перед стенами форта с угрюмым видом и выкрикивая имя Вихря.