А тем временем небо над канадскими прериями стало светлеть. Ветер успокоился. Крупные снежинки тихо падали на землю, как будто никакого бурана не было и в помине.
Лейтенант Уайт вернулся незадолго до сумерек. Он привез с собой живых заблудившихся солдат и закутанного в армейское одеяло человека, который лежал поперек холки лошади.
— Кто это? — спросил майор.
Лейтенант молча снял человека с лошади и осторожно уложил на снег. Кавалеристы сгрудились вокруг. Когда он развернул одеяло, все увидели, что это была Патриция.
— Боже мой! — выдохнул майор.
— Не беспокойтесь, сэр, — поторопился объяснить Уайт. — Она только легко ранена. Сейчас в беспамятстве.
— Что произошло?
— Мы наткнулись на них случайно… То есть на нее и Вихря. Видно, они так же, как наши солдаты, отбились от Мийача в буран. Я выстрелил из винчестера, и пуля попала в плечо Патриции, потому что она попыталась заслонить собой дикаря.
— А Татекахомни? — тревожно спросил маркиз. — Ему удалось уйти?
Уайт подождал с ответом, сходил к своей лошади и, сняв с луки седельную сумку, вернулся назад. Подняв сумку, он сильно встряхнул ее. На землю упал черноволосый индейский скальп, на который, не тая, стал ложиться пушистый, ослепительно белый снег.
— Вторая пуля попала прямо ему в сердце, — с удовлетворением произнес лейтенант.
Маркиз некоторое время пустыми глазами смотрел на Уайта, а потом по его дряблым щекам заструились самые горючие в жизни слезы.