— Китти, ради Бога!
— Все в порядке, Марк, дай досказать. Я долго стояла и смотрела в это зеркало… не помню, сколько. Поняла, что опустилась на самое дно. Дальше некуда. И тогда я почувствовала, что это конец. Парень лежал в забытьи — странно, я даже не помню, как его звали. Я увидела его бритву в ванной и увидела газовый кран. Потом долго стояла у окна и смотрела с десятого этажа вниз на тротуар. Это был конец, но у меня не хватало сил принять его. И тут произошло что-то странное, Марк. Вдруг я поняла, что буду жить, жить без Тома и Сандры. И как только я это поняла, боль исчезла.
— Китти, дорогая! Я так долго искал тебя, мне так хотелось помочь тебе!
— Знаю. Но наверное, я должна была сама справиться со всем этим. Я вернулась к своему делу и вся ушла в работу. Когда война в Европе кончилась, приняла этот греческий приют. Пришлось работать круглые сутки; как раз то, что мне нужно — работать до изнеможения. Марк, я… я сотни раз принималась писать тебе. Но все же почему-то боялась этой минуты. И я рада теперь, что она уже позади.
— А я рад, что нашел тебя, — сказал Марк.
Она круто обернулась и посмотрела ему в лицо:
— Вот и вся история Китти Фремонт.
Марк взял ее за руку, и они зашагали по молу обратно к набережной. Из гостиницы доносилась музыка.
Военный комендант Кипра, пятидесятипятилетний бригадный генерал Брюс Сазерленд сидел за массивным письменным столом в своем доме на углу Гиппократа в Фамагусте. Если не считать некоторых предательских признаков — наметившегося брюшка, седины в висках, — он выглядел моложе своих лет. Выправка сразу выдавала военного. Раздался резкий стук в дверь, и вошел адъютант, майор Фред Колдуэлл.
— Добрый вечер, Колдуэлл. Уже вернулись из Кирении? Садитесь. — Сазерленд отодвинул бумаги, потянулся и положил очки на стол.
Он выбрал на полочке прямую английскую трубку и, погрузив ее в коробку с данхилловской смесью, стал набивать табаком. Колдуэлл взял сигару, поблагодарил, и вскоре комната наполнилась дымом. Сазерленд надавил на кнопку звонка, и в комнату вошел слуга-грек.
— Два джина с тоником.
Сазерленд встал и вышел из-за стола. На нем была темно-красная домашняя бархатная куртка. Он удобно устроился в кожаном кресле у доходящих до самого потолка книжных полок.
— Видели Марка Паркера?
— Да, сэр.
— И что вы думаете?
Колдуэлл пожал плечами.
— Формально к нему не придерешься. Он следует в Палестину… Здесь остановился, только чтобы повидаться с этой американкой, медсестрой Китти Фремонт.
— Фремонт? Ах да, симпатичная женщина, с которой мы познакомились у губернатора.