Наконец Карен отвели в какую-то комнату, где с нетерпением ждали Ааге и Мета. Ааге опустился на колени, взял ее на руки и понес к машине Мета держала ее всю дорогу до Аалборга на коленях, поглаживала, ласково что-то бормотала, и Карен почувствовала, что теперь она в безопасности
Ааге и Мета остановились у дверей заранее приготовленной комнаты, куда Карен только что осторожно вошла на цыпочках. В комнате было множество кукол, игрушек, книжек, платьиц и вообще всего, о чем только может мечтать маленькая девочка. Карен увидала на кровати маленькую лохматую собачку, опустилась на колени, погладила, и собачка лизнула ее щеку. Девочка обернулась и улыбнулась Хансенам, те улыбнулись в ответ.
Несколько первых ночей без папы и мамы были ужасны. Карен сама удивлялась, что так сильно скучает по брату Гансу. Она едва дотрагивалась до пищи, молча сидела в своей комнате с собачкой, которую назвала Максимилианом. Мета Хансен понимала все. Ночью ложилась с ней рядом, держала ее за ручку и гладила, пока девочка не переставала всхлипывать и не засыпала.
Первую неделю не прерывался поток гостей. Они приносили подарки, устраивали возню вокруг Карен, разговаривали с нею на языке, который девочка еще не научилась понимать. Хансены ужасно гордились ею, и Карен делала все, чтобы всем угодить. Через несколько дней она впервые осмелилась выйти на улицу.
Карен очень привязалась к Ааге Хансену. Он, как ее папа, курил трубку и любил прогулки. Аалборг был интересный город, и здесь тоже была река, как и в Кельне, только называлась она Лимфьорден. Господин Хансен был юристом, очень важным лицом; в городе все его знали. Конечно, не такое важное лицо, как ее отец, но ведь таких, как отец, вообще мало.
— Ну, Карен, ты прожила у нас уже почти три недели, — сказал однажды Ааге. — Нам хотелось бы поговорить с тобой об одном очень важном деле.
Он сложил руки за спиной, походил по комнате и заговорил с нею так, что девочка все поняла. Он рассказал ей, что в Германии происходит много дурных вещей, и ее папа и мама думают, что было бы лучше, если она останется на некоторое время здесь, в Аалборге. Он понимает, говорил Ааге Хансен, что они никогда не смогут заменить ей папу и маму, но так как Бог не дал им детей, то они будут счастливы, если Карен поживет у них, и очень бы хотели, чтобы она тоже была счастлива.
Да, Карен все поняла. Она сказала Ааге, что не против пока пожить у них.
— И вот что еще, дорогая. Уж раз мы на некоторое время одолжили тебя у твоих родителей и очень любим тебя, то не согласишься ли ты одолжить у нас наше имя?