, отель знали как место встречи англичан. Это был лабиринт нависающих над морем баров, террас и веранд. Длинный, в добрую сотню метров пирс соединял гостиницу с маленьким островком в море, идеальным местом для купанья и солнечных ванн.
Такси остановилось. Выбежавший носильщик подхватил багаж. Марк расплатился с шофером и оглянулся вокруг. Был ноябрь, но погода стояла теплая и ясная. Самое подходящее место для свидания с Китти Фремонт!
Портье протянул Марку записку: «Дорогой Марк! Я застряла в Фамагусте до девяти часов. Пожалуйста, прости. Умираю от волнения. Пока».
— Цветы, бутылку виски и ведерко льда, — приказал Марк.
— Миссис Фремонт позаботилась обо всем, — ответил портье, передавая ключи носильщику — У вас смежные комнаты с видом на море.
Марк заметил ухмылку на лице портье, ту же грязную ухмылку, которой встречали его во всех гостиницах мира, когда он являлся с женщиной. У Марка мелькнуло странное желание все объяснить портье, но он удержался: пусть этот чертов похабник воображает что ему угодно.
Полюбовавшись темнеющим морем, он распаковал багаж, налил себе стакан виски с содовой и выпил, лежа в горячей ванне.
Семь часов… Ждать оставалось целых два часа.
Он открыл дверь в комнату Китти. Пахло приятно. Купальный костюм и несколько выстиранных пар чулок висели над ванной. У кровати рядом стояли туфли, на туалетном столике — парад косметики. Марк улыбнулся и подумал, что даже в отсутствии Китти бросалось в глаза, что здесь живет красивая женщина. Он вернулся к себе и растянулся на кровати. Как отразились на ней эти годы? Какие следы оставило перенесенное горе? Китти, милая Китти… Дай Бог, чтобы у тебя все было хорошо… Сейчас ноябрь сорок шестого, стал прикидывать Марк, когда же он видел ее в последний раз? В тридцать восьмом, незадолго до отъезда в Берлин. Восемь лет… Китти, стало быть, уже двадцать восемь.
Слишком много волнений для одного дня. Марк начал клевать носом.
Звяканье кубиков льда, звук, ласкающий слух Марка, поднял его из глубокого сна. Он протер глаза, потянулся за сигаретой.
— Вы спите словно под наркозом, — произнес явно британский голос. — Я стучал целых пять минут. Пришлось попросить коридорного открыть дверь. Вы, надеюсь, не сердитесь, что я налил себе стаканчик?
Голос принадлежал Фреду Колдуэллу, майору британской армии. Марк зевнул, потянулся, чтобы стряхнуть остатки сна, и посмотрел на часы. Четверть девятого.
— Что вы делаете здесь на Кипре, черт возьми? — спросил он гостя.
— Мне кажется, скорее я должен спросить вас об этом.
Марк закурил и посмотрел на Колдуэлла. Он не испытывал к нему ни симпатии, ни антипатии, скорее всего, он просто презирал его. До этого они встречались дважды. Колдуэлл был адъютантом полковника, ныне бригадного генерала Брюса Сазерленда, очень толкового фронтового командира. Первая их встреча состоялась во время войны где-то в Нидерландах. В одном из своих репортажей Марк тогда написал о тактическом промахе британского командования, который стоил жизни полку. Во второй раз они встретились в Нюрнберге, на процессе. В свое время соединение Брюса Сазерленда первым вступило в немецкий концлагерь Берген-Бельзен. Оба, Сазерленд и Колдуэлл, выступали свидетелями.