По-настоящему я удивилась, когда Настя наконец вырулила из лифта Если честно, то я была не единственной в своем роде — у привратника, у меланхоличного бритта, работающего за стойкой рецепции, а также у продавца шоколадок и чистильщика обуви тоже отвисли челюсти. В первый момент я решила, что у моей подружки началось психическое расстройство и она перепутала день с ночью, а гостиничный холл — с уединением собственной ванной.
Однако, приглядевшись получше, я заметила, что невесомый предмет одежды, который поначалу был принят мною за ночную рубашку, на самом деле является полупрозрачным летним сарафанчиком. Должно быть, Настасья приобрела его в магазине для профессиональных стриптизерш. На ее ногах были сабо без задника на таком высоком каблуке, что она слегка покачивалась при ходьбе.
Я поднялась ей навстречу. Привратник и чистильщик обуви понимающе переглянулись: видимо, они приняли нас за двух влюбленных лесбиянок. Причем мне и моим раздолбанным кроссовкам в этом тандеме отводилась брутальная роль.
— Ты что? — выдохнула я, обретя способность говорить. — Я же специально тебя предупредила, что надо одеться поудобнее!
Настасья сделала обиженное лицо.
— Я и оделась максимально удобно. Я всегда в таком виде по магазинам хожу. И знаешь почему?
— Почему? — машинально спросила я, ожидая услышать в ответ, что продавцы мужского пола отдают ей вещи бесплатно.
— Да потому, что эти туфельки легко скидываются с ноги, и я могу примерить хоть сто пар обуви! То же самое и с платьем. Раз — и его нет! А вот тебе, моя дорогая, придется попотеть в примерочных, — она критически осмотрела меня сверху донизу, — представь, сколько возни будет с одними только шнурками!
Я не знала, что на такое и сказать.
— Но мы же.. Мы же… Собирались отправиться на экскурсию! Я думала, что мы сначала осмотрим достопримечательности, — беспомощно возразила я.
Лицо Настасьи окаменело.
— Подруга, ты сошла с ума? Королевская резиденция стоит на одном месте уже черт знает сколько лет. То же самое относится и к Вестминстерскому аббатству, и к колонне Нельсона, и к прочим местам, куда ты так стремишься попасть.
Достопримечательности — это вечное. А магазины — преходящее. Не успеешь и глазом моргнуть, как какая-нибудь нахалка уведет из-под твоего носа уцененный на семьдесят процентов плащ от Вивьен Вествуд, — ее взгляд затуманился, — Мира… Я вижу это… Я могла бы купить пышную юбку и туфельки, как у Сары Джессики Паркер… Я могла бы…
— Твоя мечтательность начинает меня раздражать, — отрезала я.
— Но ты подумай сама, — округлила глаза Настасья, — может быть, в этот самый момент другие, более расторопные девушки уже рыщут по магазинам. И вот-вот они наткнутся на вещи, самой судьбой предназначенные нам!