Может быть, через пару месяцев после этой знаменательной ночи Кристина получит два украшенных ангелочками конверта, в которых будут приглашения на нашу с Настасьей свадьбу. Когда я представляла себе ее вытянувшееся лицо, мне хотелось хохотать.
Я задумчиво посмотрела на Дэниэля, прикидывая, смокинг какого цвета больше подойдет к его серым, как предгрозовое небо, глазам.
Ни Том, ни Дэниэль пока, разумеется, и представить не могли, какое счастье ожидает их в ближайшем будущем. О чем-то возбужденно беседуя, они проталкивались к стойке бара, чтобы купить нам коктейли.
А возле меня неожиданно появилась Настасья, которая после пятнадцатиминутного посещения сортира выглядела так, словно она только что побывала в салоне красоты. Она распустила волосы и накрутила кончики с помощью специальной термощетки, которую она постоянно таскает с собой в сумке. Она подвела глаза жидкими тенями, а веки посыпала разноцветными блестками, причем на ней это смотрелось ничуть не вульгарно. Ее губы стали в полтора раза больше из-за мастерски нанесенной помады.
— Как ты думаешь, кому я понравилась больше? — спросила она.
— Несомненно, Тому, — я блюла свои интересы, — к тому же Дэниэль, уж извини, приглянулся мне.
— Вот и отлично, — удовлетворенно вздохнула она, — у него такие усики! Меня это уже возбуждает.
Я пожала плечами, не понимая, как может возбуждать тонкая полоска жестких волос, ограничивающих доступ к губам мужчины.
В этот момент к нам вернулись Дэниэль и Том. Наверное, они были хорошими психологами и сразу поняли, что они уже негласно распределены. А может быть, то было просто удачное стечение обстоятельств. Но мой «Мохито» был в руках Дэниэля, а «Кровавую Мэри», которую заказала Настасья, принес ей Том.
Зажмурившись от наслаждения, я отхлебнула огромный глоток сладкого пряного коктейля. Мы нашли относительно свободный от извивающихся в танце тел пятачок, нас почти никто не задевал локтями. Вокруг в ослепительном мерцании стробоскопов танцевали люди. И я вдруг подумала, что на всю жизнь запомню этот момент. Приглушенный свет, и улыбающиеся лица незнакомых людей, и запах сигаретного дыма, и вкус мяты на губах, и глупое хихиканье Настасьи, которая (вот идиотка!) зачем-то позволила Тому запустить руку под ее топ.
— О чем ты думаешь? — спросил Дэниэль, наклонившись ко мне так низко, что я чувствовала его приправленное виски дыхание.
Я была еще достаточно трезва для того, чтобы эффектно философствовать.
— О том, что совсем немногие люди умеют жить настоящим моментом.
— Что-что? — заморгал он.