— Но всякое может случиться, — настаивал Валерий, — женская дружба — это коварные отношения. Сегодня они почти сестры, а завтра влюбляются в одного и того же парня и все, будто бы черная кошка между ними пробежала.
Я заметила, что Мира вздрогнула. Неужели она тоже успела в него влюбиться? Пытливо вглядываясь в ее лицо, я отметила разрумянившиеся щеки и особенный зовущий блеск в глазах. Она была маячком, незаметно для себя самой сигнализирующим о том, что стоянка в порту свободна. Только вот вокруг не было корабля, претендовавшего на ее гостеприимную гавань.
Щемящее чувство сестринской нежности за ставило меня протянуть руку и коснуться Мириной ладони. Она удивленно на меня взглянула. Ее руки были горячими, мои — отчего-то ледяными. Наверное, я слишком долго сжимала в ладони бокал В свой взгляд я попыталась вложить многое: да, подруга, я все вижу и понимаю, но мое тело уже зовет меня в известном направлении, и поскольку тебе там все равно ничего не светит, то я не вижу смысла, чтобы отказываться… Но завтра все встанет на свои места, мы отправимся на север, поселимся в заброшенном замке, не будем краситься и брить ноги и снова станем лучшими подружками.
— Ну, это вряд ли, — усмехнулась Мира, — во-первых, у нас с Настей совершенно разные вкусы на мужчин. Во-вторых, я бы никогда не пожертвовала ею ради мужика. Моя бабушка любила говорить, что мужчина — как трамвай. Не надо бежать за ним, потому что через пятнадцать минут подойдет следующий.
— Неужели у вас никогда такого не было? — допытывался Валерий.
Сжалившись над Мирой, над ее неуместными чувствами и ее священно-девственной постелью, в которой она будет маяться всю сегодняшнюю ночь, я решила сменить тему разговора.
— Да какая разница, — воскликнула я, — было ли, не было. У каждой из нас свои преимущества. И будь уверен, что на мужчинах мы пока не зацикливаемся.
— Твое преимущество — в красоте, так? — Его голос потеплел, взгляд — тоже.
Я чувствовала, как он буквально пожирает меня глазами, и плавилась, как брошенная на сковороду шоколадка. Поскорей бы принесли десерт. Поскорее бы кончилось вино. Поскорее бы у него кончились деньги. Поскорее бы ночь. Вон отсюда, прочь, в неизвестность, в зябкую эдинбургскую ночь. Куда угодно — лишь бы он меня поцеловал.
— Англичанки не очень-то красивы, — вздохнул Валера, — когда я увидел Настасью, сразу заподозрил, что она русская.
Мира вяло улыбнулась. Ей было обидно, что он хотя бы из вежливости не упомянул о том, что и она тоже вполне ничего.
— Наверное, ты модель?
— Была когда-то, — скромно улыбнулась я, — работала довольно успешно, хотя звездой так и не стала Зато снималась для телеролика, рекламирующего нижнее белье!