— Нормальненько! Это кто еще кого потревожил? — возмутилась Настасья. — Мы же просто спали. И спали бы себе.
— Это моя территория, — прорычал призрак. И в этот момент я наконец сообразила, что именно меня смутило. Дыхание! Дыхание, упирающееся в мою шею, было теплым, человеческим! Не веяло от него ни могильной сыростью, ни затхлостью фамильного склепа, ни смутно-волнующим запахом церкви. Тем временем мои глаза почти привыкли к темноте (или набирающий обороты скудный северный рассвет взял наконец свое), и мне удалось разглядеть то, чего не замечала перепуганная Настасья, — то, что мы первоначально приняли за бесформенную сероватую субстанцию, на самом деле было не слишком чистой простыней, под которой явственно угадывались контуры человеческого тела.
Я мстительно улыбнулась. Ну, мистер МакДоннел, вам не откажешь в изобретательности! Это же надо было — уговорить служанку скрипеть в коридоре, а самому тем временем молчаливо появиться из задней двери. Саму дверь мне тоже удалось разглядеть. В темноте мы не заметили, что в гостевой спальне было два входа.
К счастью, игривый шотландец и не подозревал, что он уже разоблачен. Он находился на своей персональной сцене и исполнял перед нами свою роковую роль, которая, по всему видать, была ему не в новинку.
— Что вы от нас хотите? — спросила я, выдвигаясь на передний план и оставляя позади зажмурившуюся Настасью.
Вам трудно будет от меня откупиться, — прорычал «призрак», — всем, кто потревожит мой покой, грозит страшная смерть! Вы разделите со мной мертвенный мрак, и мы будем вместе блуждать ночами по окрестностям… Но если вы погибать не хотите…. то есть один способ….
— Какой? — быстро поинтересовалась я.
— Пусть она, — простыня качнулась в сторону Настасьи, — пройдет в спальню молодого хозяина замка…
— Ну, не такой уж он и молодой, — сказала я из вредности, — к тому же, что делать красивой девушке в спальне больного старика? Он так смутится, когда она застукает его без вставной челюсти!
— У него нет никакой вставной челюсти! — капризно заявило привидение, и теперь сквозь отрепетированные замогильные интонации явственно прорезался недовольный голосок МакДоннела. — Пусть эта девица идет в его спальню, разденется и уляжется к нему в кровать. В противном случае обе вы не увидите утра.
То, что произошло потом, до сих пор не укладывается в моей голове. То ли подобная эротическая перспектива подействовала на мою подругу отрезвляюще, то ли ей просто надоело изображать из себя безмозглое изваяние, то ли, готовясь к близкой смерти, она решилась на последний отчаянный шаг. В любом случае, обычно Настасье не свойственна агрессивность. А тут она рванулась вперед, оттолкнула меня, вырвала из моих рук кочергу и смело накинулась на привидение. Может быть, она рассчитывала, что холодный металл пройдет сквозь толщу серого воздуха и гулкий мертвецкий смех будет ответом на ее нахальную отвагу? Но ничего подобного не случилось — кочерга глухо стукнулась о тело МакДоннела, тот заверещал от неожиданности и боли. И повалился на пол, подогнув колени и путаясь в простыне.