Во-вторых, Настасья. Моя лучшая подруга, моя добровольная легкомысленная обуза, моя романтичная вторая половинка, моя идейная вдохновительница, которую я бросить никак не могла. Настасья — девушка взрослая, моя, между прочим, ровесница, но, несмотря на это, я понимала, что без меня она пропадет. Вернется в Лондон и бесславно завершит путешествие в элитном универмаге «Хэрродс».
В-третьих (и это самый убедительный аргумент), я всегда была противницей скоропалительных решений. Я считала, что нельзя отдаваться на волю эмоций. Необходимо все обдумать, взвесить и уже потом что-то решать.
Мы обменялись телефонами и электронными адресами, он проводил меня до вокзала, и мы еще долго стояли на ветру, обнявшись, и нам умилялись проходившие мимо туристы.
— Нет, — глухо сказала я, — я не хочу возвращаться сейчас. Я все же надеюсь, что это… ненастоящее.
— Почему? — удивилась Настасья. — Разве каждая девушка не мечтает встретить свою любовь? А вдруг…
— Только такая глупая блондинка, как ты, — перебила я, — я никогда не верила в любовь и сейчас, когда еще почти тридцать, не собираюсь менять своих убеждений. Любовь — это неудобно. Любовь порабощает. Я видела это своими глазами сотни раз. Я видела, как уверенные в себе, независимые женщины становятся слабыми мямлями. Потому что любовь обезоруживает и выбивает почву из-под ног. Сегодня вы воркуете, как два чокнутых голубка, а завтра он запрещает тебе носить короткие юбки. Мне этого не надо, — в волнении я поднялась со своего места, провожаемая удивленными взглядами культурных путешественников. Видимо, в шотландских электричках было не принято расхаживать вдоль прохода. Но унять меня было невозможно. — В современном мире любовь не имеет никакого смысла. Она мешает насладиться приоритетами, которые дает молодость, необузданными сексуальными свиданиями. Она запирает в четырех стенах, истончает нервную систему, лишает воли.
Настасья хлопала глазами.
— Это все?
— Нет, — опустошенная, я рухнула на свое место, — а еще… я его люблю. И это катастрофа, понимаешь?!
* * *
Помимо леденящих душу воспоминаний о сексуально озабоченном привидении (Настасья) и романтичной влюбленности (я), мы обе привезли из Шотландии запущенный синусит. К концу этого своеобразного путешествия наш насморк принял такие масштабы, что мы были вынуждены носи при себе по десять упаковок бумажных Носовы платков.
— На кого мы похожи? — грустно сказала Настасья, когда мы на электричке возвращались и Лондон.
— Если посмотреть в наши красные глаза, то на кроликов, — философски рассудила я, — ну а если взять в расчет распухшие носы, то на клоунов. Двух усталых клоунов, которые забыли снять грим.