Я пожала плечами.
— Я даже не уверена, что это имеет отношение к работе.
— Ну, милая… тогда я не знаю, что и думать.
— Можешь узнать фамилию парня, что расспрашивал нас о Людмиле?
— Без проблем. Позвоню в отделение. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала…
— Узнай побыстрее. Я хочу пораньше уйти с работы.
Через полчаса Юлька положила на мой стол лист бумаги.
— Борисов Олег Михайлович, — прочитала я.
— Это тут неподалеку, — сказала она. — На Тимирязева. Хочешь, пойду с тобой?
— Пошли, — пожала я плечами. Но идти мне пришлось одной. Шеф, по словам Юльки, завалил ее работой.
* * *
Улица Тимирязева действительно находилась неподалеку от нашего офиса. Я не была уверена, что застану Олега Михайловича, и потому волновалась. Впрочем, причин для волнения было более чем достаточно. Мысль о том, что кто-то может решить, будто я причастна к происходящему, откровенно меня пугала, но я-то знала, что это не так. Собственные доводы казались несерьезными, а история, которую я собиралась рассказать, попросту нелепой.
Я была готова свернуть на полдороге, но еще сильнее во мне было желание все рассказать. На мгновение замешкавшись, я с тяжелым сердцем вошла в здание. У дежурного узнала, где найти Борисова. В кабинете он был один, разбирал бумаги, сидя за столом, лицо его казалось усталым, и я вдруг испугалась. Зря я сюда пришла, он не будет меня слушать. И не сбежишь теперь.
— Здравствуйте, — робко сказала я.
Он поднял голову и неожиданно улыбнулся.
— Здравствуйте. Проходите. Ульяна, кажется?
— Вы меня помните? — удивилась я и тут же испугалась, с чего это ему меня помнить? Или Юлька права: меня действительно подозревают?
— Еще бы не помнить такую красивую девушку. И имя у вас редкое. Вы тогда были очень расстроены, иначе бы заметили, что своей красотой сразили меня наповал.
— Вы шутите, — нерешительно улыбнулась я.
— Нет. Присаживайтесь. Одну минутку. — Он вскочил. — Лучше на этот стул. Тот расшатанный, на нем сидеть неудобно. Ну, вот… Слушаю вас очень внимательно.
— Я… я пришла поговорить с вами.
— Хорошо, — кивнул он. Кажется, ситуация его забавляла.
И пригляделась к нему. Он прав, в прошлую нашу встречу я была так потрясена гибелью Людмилы, что его лицо не осталось у меня в памяти, теперь я точно впервые видела его. Симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Обручальное кольцо на пальце отсутствует. Впрочем, это ничего не значит. Хотя… возможно, я действительно вызываю у него симпатию, и у меня появляется надежда, что он хотя бы выслушает меня. Выслушать он обязан. Молчание затягивалось, я почувствовала еще большую неловкость, вздохнула и сказала: