Да и вертолет, как выясняется, на сей раз почему-то был «случайно» лишен какого-либо боевого прикрытия. Хотя там летели высокопоставленные офицеры. И погиб на Минутке именно тот военный, который попытался повернуть дело к миру. Слишком много деталей, заставляющих сомневаться.
Именно такова одна из главных проблем Чечни – она не в хитрости и оснащенности боевиков, и не в «иностранном производстве» их оружия. Она – в предательстве «своих». Тех из них, кто желает продолжения войны и ради этого готов на все. Например, на тотальную блокаду Грозного, 17 сентября 2001 года создавшую все необходимые условия для стрельбы зенитно-ракетными комплексами по нужным генералам. Стрельбы без лишних свидетелей.
«Поговори мне еще, сука!»
Упавший вертолет стал и причиной блокады, и поводом к ее продолжению на неопределенное время. И неважно, кто все устроил, – важно, кто за все получит сполна.
Ночью с 17-го на 18-е Грозный сотрясали мощнейшие «зачистки». Мужчин хватали по домам, и женский вой вслед увезенным сыновьям, мужьям, братьям, соседям стоял над городом, смешиваясь с автоматными очередями и грохотом минометов.
К шести утра 18 сентября блокадный рассвет вытеснил блокадную ночь, напичканную стрельбой. Бронетранспортеры, облепленные продрогшими, злыми и невыспавшимися людьми в черных масках, поджидали грозненцев, по необходимости выползающих на улицы.
А необходимость только одна: кому-то обязательно надо идти на работу. Медикам, например. Больные-то ждут…
Делаю щелочку в занавеске, хозяйка комнаты шепотом умоляет не обнаруживать себя, увидят «маски» – обстреляют.
Через щелочку рассматриваю пустую улицу за окном. Это Старопромысловское шоссе. В пяти метрах от щелочки – бронетранспортер. В десяти – тоже. Куда дотягивается зрение – бронетранспортеры везде. Солдаты, сидя на броне, грязно и без причин матерятся. Некоторые явно нетрезвые. Другие глушат воду из пластмассовых бутылок – похмельный синдром. И вот, мелкими шажками, с оглядкой, опаской и постоянными остановками по шоссе движется молоденькая медсестра. Она в белом халате, одела его, конечно, специально, чтобы солдаты видели, что медработник, и пропустили. Она идет на работу, совсем рядом тут 9-я грозненская горбольница. О ней всем в Грозном, и военным, и гражданским – все же не хотят умирать – известно, что 9-я – единственная, не прекращавшая работать ни при каких обстоятельствах. 9-я тут совсем поблизости. Медсестре осталось несколько метров…
Вот медсестра выставляет вперед ногу и ждет, не выстрелят ли? И только потом подтягивает другую, от страха согнутую в коленке. Похоже на балет, но это жизнь…