— Мэри Джо, — тихо позвал он.
Накидка откинулась, когда женщина вновь заметалась, а потом медленно села. Даже в темноте, а может быть, ему всего лишь показалось, он различил цвет ее глаз, волосы, упавшие волной на правую грудь. Он не видел, но мог вообразить выражение ее глаз: затухающий ужас, смятение, а потом мягкость, которая так часто появлялась в них, когда она на него смотрела. Мягкость и доверие. Это было хуже всего.
Она посидела молча несколько секунд.
— Джефф?.. С ним все в порядке?
— Я только что заглядывал к нему. Все хорошо.
— Я ждала тебя. Долго. Он стиснул зубы:
— Тебе приснился дурной сон.
— Не знаю, почему. Он уже давно мне не снился.
— Твоя сестра?
Она кивнула и крепко вцепилась в его руку, словно увиденное все еще жило в ней.
— Ты устала. И была напугана до полусмерти.
— Я знала, что ты найдешь его. Джефф тоже был уверен. Он сам мне так сказал, — просто призналась она, без тени сомнения.
Он почувствовал, как дрожит ее рука. Женщина казалась ему сейчас такой ранимой, что он наперекор себе нарушил собственное слово: обнял ее одной рукой и крепко прижал к себе.
— Все прошло, — прошептал Уэйд.
— Не уходи, — попросила она, и он понял, что она просит не только о том, чтобы он остался в их укрытии, а о большем.
— Я должен, — сказал он.
— Но не сегодня.
— Не сегодня, — согласился он.
Он почувствовал, что весь дрожит, и знал, что это не от холода, но прикинулся, будто замерз. Он подвинулся поближе и оказался с ней под бизоньей накидкой. А потом его губы сами коснулись ее щеки и глаз, все еще влажных от повисших на ресницах слез.
— Я считала себя сильной, — тихо сказала она, — но оказалось, что это не так, если дело касается Джеффа.
Он крепче прижал ее к себе. Таких сильных женщин он еще не встречал. И независимых. Тем дороже для него была теперь ее капитуляция. Джеффу, наверное, от матери досталась его смелость. Эту маленькую семью, казалось, ничего не пугало: ни полумертвый незнакомец в прерии, заявивший, что он убийца, ни разорившееся ранчо без единого работника, ни даже индейцы, которых она когда-то боялась. Женщина и мальчик просто преодолевали каждое препятствие, как могли.
Было глупо дотрагиваться до нее. Но он не мог остановиться. Ему хотелось впитать все страхи, которые мучили ее последние несколько дней. Ему хотелось все принять на себя. Он намеревался оставаться рядом с ней только пока не утихнет дрожь, но она приблизила к нему губы и коснулась его рта. Пытливо. Вопросительно. Жадно.
Он нуждался в ней, Господи, как он нуждался в ней. С того самого дня, как он покинул ранчо и понял, что за несколько коротких недель женщина и мальчик стали означать для него очень много. Он оставался у Манчеса дольше, чем предполагал, пытаясь решить проблему, как переправить на ранчо таких нужных для нее лошадей и избежать угрозы Келли, не возвращаясь при этом в долину Симаррон. Но решение не приходило. Он мог бросить их, оставить все, что им принадлежало, без защиты, или рискнуть не только самим своим существованием, но и тем, что осталось от его души.